Роберт Уилсон - Компания чужаков

Шаги прозвучали внизу во дворе, быстрый топот ног вверх по ступенькам. За ними — другие шаги, помедленнее. Замелькали, отражаясь от стен, лучи фонаря. Двое вооруженных мужчин, одетых как десантники, появились на пороге. Один остался стоять, карауля Андреа, другой двинулся вперед. Те, другие, более медленные шаги, все еще с трудом одолевали ступеньки, потом так же грузно сотрясли половицы коридора. Послышалась русская речь. Якубовский заглянул в комнату, увидел Андреа и двинулся дальше, нагоняя ушедшего вперед солдата.

Раздался приказ. Солдат сделал, что ему было сказано. Краткая пауза — растерянность, удивление. Еще один приказ лающим голосом. Якубовский попятился в коридор, вернулся в комнату, где ждала Андреа, подкинутый Риффу паспорт был зажат в его руке. Он еще что-то пробормотал, и солдаты с усилием подняли, потащили тяжелое тело. Генерал с трудом разжал пальцы Андреа, все еще не выпускавшие пистолет, спрятал оружие к себе в карман, туда же убрал паспорт. Он взял фонарь, галантно подставил женщине локоток и повел ее прочь из проклятого здания.

— Это печально, — сказал он, — всегда печально обнаружить, что один из наиболее уважаемых коллег оказался шарлатаном.

Утром генерал Якубовский поручил майору Курту Шнайдеру из иностранного отдела проводить Андреа в аэропорт — уж таким-то жестом вежливости служба безопасности была обязана ценному агенту Советского Союза. Майор заехал за ней в гостиницу, и они поехали на юг. Первые несколько минут оба молчали. Андреа сидела на заднем сиденье, бессильно созерцая серый городской ландшафт.

— Теперь ты винишь себя за то, что мне пришлось сделать? — спросила она наконец.

— Я все думаю: неужели не было другого выхода?

— Не забудь, я стратег, и я знаю: другого выхода не было. Оставался один только неизвестный фактор в уравнении: придет ли туда генерал. Он пришел, и я сделала, как ты сказал. В этом есть своя ирония, как подумаешь.

— Ирония?

— Мой любимый учитель музыки был убит бомбой у себя дома во время блицкрига, еще в тысяча девятьсот сороковом. Мне было шестнадцать лет, и я поклялась поквитаться, убить немца. И вот настало время расплаты… а я не чувствовала ни малейшей ненависти, только страх и уверенность, что это надо сделать. Я сделала это, но удовлетворения не чувствую.

— Но ты чувствовала уверенность?

— Я заразилась его беспощадностью: ты говорил мне, что Рифф неумолим.

— Начать с того, что тебя подставили. Тебя вообще не следовало посылать сюда.

— Теперь ты будешь винить во всем Джима Уоллиса?

— Обязательно.

— По-моему, если кто меня и подставил, то я сама. Я согласилась работать на Громова, когда он встретился со мной в Лондоне. Я устроила так, чтобы вернуться в Компанию. Джим Уоллис попросту делает свое дело, — заступилась она. — Даже странно, что ему хватило решимости… Мне он казался человеком мягким, добродушным.

Снежный Барс достал из кармана плотный конверт, передал его Андреа, протянув руку между сиденьями.

— Вот твоя гарантия безопасности, — сказал он.

— Что это?

— Не открывай. Не открывай и не заглядывай внутрь. Просто передай конверт Джиму и скажи ему, что негативы находятся в сейфе в Восточном Берлине.

— Все-таки что это?

— Еще одна грустная картинка, побочный продукт неустанной разведочной деятельности всех сторон, — проворчал Шнайдер. — Если уж ты так хочешь знать, на этой фотографии Джима Уоллиса имеют в зад в общественном туалете Фулэма.

— Не может быть! — изумилась она. — Джим уже второй раз женат.

— Может быть, потому-то и распался первый брак, — возразил Шнайдер. — Но это клей, наилучшим образом скрепляющий наши отношения, — клей стыда.

— Даже с этой «гарантией» нелегко мне будет оправдаться, ведь Варламова-то я упустила.

— Варламов. — Казалось, Шнайдер обращается к самому себе. — С Варламовым что-то было неладно с самого начала.

— Задним умом крепок?

— Может и так, но с самого начала, когда мне поручили подготовить побег, мне строго-настрого запретили вступать в контакт с Варламовым. Я все еще жду сигнала, а сегодня Варламов уезжает.

— Якубовский грозился доставить его в Россию в цепях.

— Не думаю, что Варламов собирался бежать. Джим Уоллис использовал его как отвлекающий маневр, чтобы КГБ смотрел не в ту сторону. Они считали Варламова главной целью операции, а на самом деле… Что ж, сработало. Мое прикрытие не нарушено, ты по-прежнему на хорошем счету у русских, а Варламов, верный слуга Советов, скомпрометирован.