Роберт Уилсон - Компания чужаков

— На днях мне кто-то говорил, что вы работали в корпорации РЭНД, — сказала она.

— Работал. Два года. Что-то вроде искусственного парника, столько мозгов под одной крышей, так и дымятся… Похоже на то, как мы во время войны работали с Аланом Тьюрингом. Докторскую в военные годы пришлось отложить, так что к середине пятидесятых я попал в Принстон, потом в РЭНД, в Санта-Монику. Знаете, как говорится: на Западном побережье существует только два типа погоды — солнце и туман. Я скучал по здешнему климату. Ничего нет лучше крепкого морозца, когда солнце еле-еле просвечивает сквозь голые деревья.

— А я скучаю по зеленому лету, по запаху свежескошенной травы…

— Кто вам сказал, что я работал в РЭНД?

— На похоронах матери. Не помню, кто именно.

— Соболезную. Об этом Жуан не писал.

— Я ему еще не сообщила.

— Жуану сейчас нелегко. Впрямую он об этом не говорит, но между строк прочесть можно.

— Может быть, теперь дела пойдут на лад. Вы читали сегодняшнюю газету?

— Насчет Салазара? Пишут, что он не сможет вернуться к работе.

— Это и для меня лично благая весть, — сказала она и почувствовала первый укол совести, первую, такую знакомую спазму вины.

— Ну да, ваш муж и сын сражаются в Гвинее. Жуан писал, что вы, может быть, навестите меня… и вот вы здесь.

Они заговорили о математике. Время летело незаметно, разговор поглотил обоих. Крейг вел себя агрессивно, отметал многие ее аргументы грубоватым «это и так всем известно», однако Анна оказалась изворотливым противником и всякий раз, когда профессору удавалось прижать ее к мату, отвлекала его неожиданным ходом, внезапно приоткрывшимся решением. В итоге им удалось составить тезисы для намеченной исследовательской работы и Крейг посулил найти ей место на одном из женских факультетов.

На обратном пути вагон заполонили американские туристы, возвращавшиеся, как нетрудно было понять, из Шотландии: всю дорогу они спорили о том, какая расцветка пледов лучше подходит для того, чтобы перешить их на клетчатые пиджаки. Пожалуй, лучше всего выйдет из цветов клана Мак-Леод. Анна едва верила своим ушам, прислушиваясь к этой болтовне, пока ей не показалось, что сама она таращится на попутчиков, как глупая провинциалка. Поднялась и вышла в проход покурить. Разум ее заполонило физическое присутствие Крейга, их интеллектуальная близость и запах его сигар, льнувший к ее пальто. Анна высунулась из окна, обратившись затылком к встречному ветру, длинные черные волосы упали ей на лицо, скрывая окрестный пейзаж. Две серебряных полосы вились из-под заднего вагона, убегая назад, к Кембриджу, и Анна вновь почувствовала старинную тягу, мощную, как гравитация. Она повернулась в другую сторону, лицом к движению, зажмурилась: резкий порыв ветра выжал слезы из глаз. Теперь волосы относило назад, они струились горизонтально, как хвост кометы, и Анна торжествующе рассмеялась: жизнь набирала обороты, будущее устремилось ей навстречу, как этот ветер. Что-то будет!

На следующий день шел обложной дождь; Анна, словно узница, сидела в сумрачном доме в Клэпэме и ждала звонка, но телефон молчал. Под вечер дождь угомонился, неожиданной лаской в комнату проник солнечный луч. Анна решила прогуляться на кладбище и обнаружила на могиле матери среди уже знакомых букетов два явно дорогих венка, оба без подписи, только название цветочного магазина в Пимлико. Она прошлась среди надгробий, высокие каблуки вязли во влажном грунте, а потом согрелась чаем в кофейне в Старом городе. Съела пирожное, размышляя, не преувеличивает ли она взаимное притяжение, возникшее, как ей показалось, между ней и Крейгом, не сочиняет ли «роман». Да он, вероятно, женат. Подумаешь, нет кольца, кто в Англии сейчас носит обручальные кольца? Анна повертела на пальце собственное кольцо — золотой ободок уже нелегко будет снять, не пройдет через сустав. С какой стати Крейгу проявлять интерес к сорокалетней женщине, когда в кампусе полным-полно сексуально продвинутых двадцатилеток? И она побрела домой, то и дело оскальзываясь на влажных осенних листьях и еще каком-то размокшем от дождя мусоре.

Телефон зазвонил в тот самый момент, когда Анна открывала дверь. Промчавшись по невысокой, всего в пять ступенек, лестнице, Анна сбилась с дыхания. Крейг сообщил, что кафедра математики дала добро и готова предложить ей место аспирантки в Гиртоне, анкеты ей уже высланы, жилье подыскивается. Ее ждут в Кембридже к началу октября.

По такому случаю Анна выпила перед ужином джин-тоник и запила баранью отбивную померолем из запасов Роули. Она легла спать в состоянии приятного опьянения, а проснулась в состоянии малоприятного похмелья.