Дана Реинхардт - Скажи нам правду

Но вернемся к шортам. Когда я сказал «короткие», то имел в виду очень короткие. В дюйме от предела, за которым окружающие получали возможность оценить ваши яйца.

Мы готовились к физкультуре. Я не обращал внимания на Уилла, чей шкафчик был по соседству с моим, но как только увидел его шорты, отвернуться стало практически невозможно.

Через несколько недель после нашего знакомства я сказал:

– Слушай, эти твои шорты… Тебе пора от них избавиться.

Мы как раз бежали по стадиону.

Уилл опустил взгляд:

– Эти? Правда? – И отправился на последний круг, который мы позже назвали «круг позора».

С тех пор я несколько месяцев не видел этих шорт, до самого моего дня рождения. Я удивился, что Уилл принес подарок в школу. И даже написал открытку:

«Дорогой Ривер, по случаю твоего пятнадцатого дня рождения дарю тебе то, что лучше всяких слов скажет, как много ты для меня значишь».

Я развернул подарок. Шорты.

За эти годы мы то и дело возвращали их друг другу. Я оставлял их в его машине или в рюкзаке. Уилл пробирался в мою комнату и подкладывал их в ящик стола. Я отправлял их ему в летний лагерь в посылке из дома. Но никто с тех пор их не надевал.

Пока Уилл не появился в нашей кухне утром в четверг.

– Давай, Ривер, поторопись. Я отвезу тебя в школу, – предложил он.

К одиннадцатому классу Уилл вырос, и шорты достигли нового уровня… непристойности. Мама в изумлении смотрела на него.

– В чем дело, Деб? – Парень повернулся вокруг своей оси. – У меня что-то в зубах застряло?

– Уильям Паркер, – сказала мама. – Что, ради всего святого, ты надел?

Он приобнял ее за плечи:

– Деб, Риверу надо взбодриться. А эти шорты несут в мир радость.

– Если бы мы не опаздывали, – сказал я, – заставил бы тебя сделать круг позора.

Я затащил Уилла к себе в комнату и бросил ему свои джинсы. Всю дорогу до школы мы хохотали.

Мое хорошее настроение продлилось до перемены перед шестым уроком, когда я буквально споткнулся о стол, за которым сидела Ванесса, лучшая подруга Пенни, с коробкой денег и грудой напечатанных пурпурных билетов.

– Привет, Ривер, ты как? – Она произнесла это с таким выражением, как если бы спрашивала: «Что ты чувствуешь после того, как твоего щенка задавили?», или «Как ты поживаешь с тех пор, как твое лицо обезобразили?», или что-нибудь вроде этого. – Пойдешь на дискотеку? Будет суперкруто. Пенни идет. – Она протянула один билет. – Тема «Пурпурный дождь».

Я не знал, что сказать. В моем сознании будто мела сильная метель…

Я вспомнил, как однажды вечером на вечеринке у Джонаса, когда мы с Пенни решили прогуляться по кварталу, я взял ее за руку и сказал, что собираюсь ее поцеловать, а она ответила: «Так чего же ты ждешь?»

Я приблизился к девушке. Положил обе ладони на ее плечи. Мы стояли на улице под деревом, у дома, где только что выключили свет. Пенни жевала свою любимую синюю жевательную резинку.

Не могу сказать, что поцелуй был идеальным. Пенни нравилась мне с девятого класса, и сосредоточиться было сложно, поскольку мозг без конца вопил: Я СОБИРАЮСЬ ПОЦЕЛОВАТЬ ПЕННИ БРОКВЭЙ. Но все же поцелуй был неплох, поскольку после него Пенни отстранилась и закусила верхнюю губу. Тогда я впервые заметил эту ее привычку. Она улыбнулась:

– Пойдем куда-нибудь и повторим.

Я сделал вид, что потрясен до глубины души.

– Ах ты, распутница ! – воскликнул я. – Думаешь, со мной вот так легко?

Потом я наклонился и быстро поцеловал Пенни так, как целуют по привычке, не как девушку, которую целовал всего раз в жизни минуту назад. Но я чувствовал себя так, словно целовал Пенни вечность – не в том смысле, что мне надоело, а в том, что это воспринималось как привычное дело.

Взявшись за руки, мы прошли еще три квартала до парка, куда я иногда водил Натали.

Мы сели на лавке подальше от фонарей и целовались до тех пор, пока кожа вокруг губ не покраснела. Я чувствовал себя как пьяный. Пенни нежно перебирала мои волосы – они ей всегда нравились.

Я думал, как мне вести себя в школе в понедельник? Как разговаривать с Пенни? Будет ли это неловко? Захочет ли она сесть со мной за обедом? Но неожиданно мы оказались парой. Это было просто.

Я не тревожился о том, как идут наши дела, до того самого дня, как мы выехали на середину озера в Эхо-Парке…

– Я не смогу пойти, – сказал я Ванессе.

– Почему? – Она казалась искренне разочарованной.

– Потому что занят.

– Очень жаль. – Ванесса вернула билет в коробку. – Думаю, я должна тебе сказать, что Пенни идет с Эваном Локвудом.