Юрий Мухин - Три еврея

Приехали к нему домой (он жил в частном доме своих родителей) и прекрасно посидели. После обязательных воспоминаний и выяснения, кто где сейчас обретается, я отвел душу в жарких спорах, причем сразу и с Толей, и с его симпатичной женой-учительницей: ему я разъяснил неправильный курс КПСС, а ей — неправильность воспитания детей. Когда допили водку, принялись за вино из винограда, росшего на участке, спать легли, когда охрипли. И когда Толю немного развезло, я все же в третий раз задал вопрос, что у него с рукой. Он рассказал. Оказывается, накануне вечером он был в ресторане на юбилее своего друга, по-моему, главного механика НФЗ. За соседним столиком какие-то уроды стали хамски тащить женщину танцевать, Толян за нее вступился, однако уроды ждали его на выходе, и Брату пришлось отмахиваться. «Потерял квалификацию, — сетовал второй секретарь Никопольского горкома КПСС, — целился в челюсть, но попал по черепушке и сломал палец». При этом Толя переживал не о руке, а о том, что в горкоме и обкоме из-за того скандала могут узнать, что он посетил ресторан. Оказывается, партийным работникам это негласно было запрещено. «Ага, — думаю, — это мне повезло, а если бы приехал на день раньше, то участвовал бы еще в одном приключении Брата».

Теперь, пожалуй, следовало бы поговорить о драках, поскольку я сам удивляюсь, сколько их у меня в студенчестве случилось. Во всяком случае больше, чем в школьные годы, хотя район наш был довольно беспокойный, а я, так или иначе, входил в компанию местных ребят. Думаю, что это вот почему.

Драки в районе были все же больше хулиганскими драками, а хулиганы, несмотря на строгое преследование в то время, все же могли использовать оружие, а посему и сами хулиганы этих драк боялись, если полагали, что могут встретить соответствующий отпор. Хулиганье — оно и есть хулиганье: за исключением отморозков, оно подлое и трусливое. Помню, как-то в 9-м или 10-м классе меня на мосту зажали человек 5 наших конкурентов из соседнего района, но пока стояли лицом к лицу, мы ограничивались перебранкой. В конце концов они меня пропустили, но как только оказались у меня за спиной, об мою голову сломали черенок от лопаты, который я, к сожалению, вовремя не заметил. Удар был настолько сильный, что сбил меня на колени, а на бедрах у меня лопнули по швам джинсы. Шишка была, как банан, и наверное было сотрясение мозга, но мы на такие пустяки особого внимания не обращали. Я вскочил на ноги, а уроды тут же сбежали на свою территорию (дело было, так сказать, на «ничейной земле»).

А в студенчестве драки имели какой-то другой характер — как между нормальными людьми и, надо признать, почти всегда по пьяному делу.

Как-то встречали Новый год на квартире у Коли и Риты Кретовых. Мы (я со Шпанским и Бобровым) не привели с собой никаких девушек, кроме того, Коля сообщил, что после 12-ти должен подойти его двоюродный брат, с которым мы не были знакомы, но тоже без девушки. Рита была единственным украшением праздника, который обещал превратиться в обычную холостяцкую посиделку с неумеренной выпивкой. Встретили Новый год и высыпали на улицу, и тут Коля увидел двух знакомых девушек, которые, как оказалось, праздновали в квартире на первом этаже. Коля их пригласил, и они охотно поднялись к нам на пятый. И дело пошло веселее, мы начали танцевать. Где-то через час девчонки засобирались, но пригласили и нас к себе. Мы с Бобром спустились с ними на первый этаж и начали со своими подружками танцевать там, поскольку видно было, что в той компании эти девчонки лишние. Но тамошние парни их лишними не считали, посему чуть ли не после первого танца выкинули нас с Бобром в подъезд, а двери закрыли. Мы начали барабанить в двери, требуя выйти поговорить, а тут спускаются Коля с Толиком и бутылкой, чтобы крепче подружиться. Они поставили бутылку в уголок и присоединились к нам, однако хозяева упорно не выходили. Но тут, как потом выяснилось, Коля выскочил на улицу и разбил в этой квартире окно, после чего хозяева и выскочили. Мне досталось больше всех, поскольку после первой неразберихи какой-то крепенький амбальчик загнал меня в тамбур противоположного конца лестничной клетки и, когда ребята снова вбили хозяев в квартиру, мы все ещё, не видимые остальным, старательно молотили друг друга до тех пор, пока Колька нас не разнял, поскольку этот амбальчик и оказался тем самым его двоюродным братом. Я ему расквасил нос, а он мне, помимо прочего, разбил губу и навесил «фонарь» под глазом. Короче, к обеду проснулись в квартире Кретовых на коврике, тесно прижавшись друг к другу, причем и Колька был с нами, а не в спальне, видимо, Рита не очень одобрила его энтузиазм в этом деле. Прихожу домой, отец посмотрел.