Павел Спиваковский - Постмодернистский миф о Пушкине

В сущности, Синявский совершил в этой книге нечто подобное тому, что ранее совершил в своих работах Фридрих Ницше, который «додумал до логического конца» возникшие в эпоху Ренессанса гуманистическо-антропоцентрические идеи Нового времени.

Так, В. Е. Хализев, говоря об «индивидуалистическом самоутверждении человека Нового времени», отмечает, что «пиком» этого самоутверждения является «ницшеанская идея героического пути „сверхчеловека”, воплощенная в книге „Так говорил Заратустра” и вполне резонно оспаривавшаяся впоследствии» [25] . Действительно, если основываться на том, что именно человек, а не Бог есть высшая ценность и центр всего существующего, то либо мы должны признать какого-то одного «особо выдающегося» человека таким центром, и тогда мы получим тоталитарную социально-аксиологическую модель, либо этих центров будет столько же, сколько и людей, и тогда идеологическая и психологическая несовместимость между индивидуалистическими аксиологическими системами оказывается неизбежна. В эпоху Возрождения эта несовместимость порождала чудовищно кровавую и непримиримую борьбу между «людьми-титанами», каждый из которых постепенно все более и более освобождался от чувства ответственности перед Богом и естественнейшим образом начинал воспринимать именно самого себя в качестве аксиологического центра всего существующего [26] . Проблема, однако, заключалась в том, что таких «центров мира» вдруг оказалось чересчур много , и горы трупов в финалах шекспировских хроник – прямое и очень конкретное художественное отображение бытийных последствий приятия антропоцентрической аксиологической модели. Это были трупы многочисленных претендентов на то, чтобы оказаться тем самым человеком, который находится в центре всего и вся (естественно, следует учитывать и тот очевидный факт, что ренессансная версия антропоцентризма была отнюдь не либеральна). Эту-то аксиологическую тенденцию и пытался развить и утвердить в своих работах Фридрих Ницше.

Но ведь есть и иной путь. В отличие от эпохи Возрождения, в наше время на Западе доминируют ультралиберальные настроения, вследствие чего делается все возможное, чтобы избежать любого рода физических, и не только физических, столкновений и коллизий, и потому настойчивейшим образом утверждается принцип политической корректности, уважения к мнениям других людей и тому подобное, что, несомненно, в значительной степени оправданно, однако при этом принято полагать, что все мнения (кроме заведомо экстремистских) в принципе абсолютно равноценны . В сущности, перед нами попытка псевдопримирения между бесчисленным множеством взаимоисключающих монологов людей массы, подробно описанных Х. Ортегой-и-Гасетом, причем здесь проявляется альтернативная, либеральная модификация все того же антропоцентрического мышления , которое побуждало титанов эпохи Возрождения убивать себе подобных. «Центров мира» по-прежнему оказывается слишком много , а попытки псевдопримирения между ними порождают спрос на релятивизм. Но ведь именно его и воспевает в своей книге Андрей Синявский…

Иначе говоря, обращаясь к, казалось бы, довольно-таки частной проблеме (творческой индивидуальности Пушкина), Синявский чутко откликается на важнейшие культурно-аксиологические интенции европейской цивилизации.

И подобно тому как Ницше с исключительной смелостью и интеллектуальной честностью продемонстрировал имморалистический характер антропоцентризма (наивысшей ценностью – взамен «умершего» Бога и всего, что с Ним связано, – оказывается у Ницше находящийся «по ту сторону добра и зла» сверхчеловек, что в рамках антропоцентрической аксиологии вполне последовательно и логично), Синявский-Терц делает столь же последовательные, в высшей степени современные и весьма далеко идущие выводы из прорелятивистского восприятия творчества Пушкина, причем эти выводы, при всей их разрушительности, оказываются общезначимыми. Книга «Прогулки с Пушкиным» является интеллектуально честной, несмотря на то что в ее основе лежит миф о Пушкине-релятивисте. Синявский, не останавливаясь на полпути, с безоглядной смелостью и бескомпромиссностью додумывает эту концепцию «до конца», без умолчаний и недоговоренностей, и именно поэтому, при несомненной ложности самой концепции, ее нельзя не признать в высшей степени полезной. Да, Синявский, как и Ницше (как и многие герои-идеологи у Достоевского), фактически утыкается в интеллектуальный тупик, но ясность и последовательность его релятивистского мышления позволяют читателям понять, что именно и каким образом приводит автора к столь абсурдным и разрушительным выводам [27] . Подобно Ницше, Синявский, сам того не подозревая, «жертвует собой», для того чтобы заглянуть в аксиологические тупики современной цивилизационной парадигмы.