Макс Фрай - Чайная книга

— Бедная Роза, — вздыхает Мири.

— Правда, у нас ведь как, — продолжает Иланит свою мысль, — сегодня ты не в маразме, а завтра — уже да…

— Мы тут сами уже в маразме, — говорит Мири. — Надоело все. В отпуск хочу.

— Ты же была в отпуске два месяца назад.

— Была, — соглашается Мири. — И опять хочу. Мы ездили во Францию, показывали ее детям. У Дорона там тетка живет.

— Так с детьми весь отпуск и провели?

— А куда мы их денем. Так и провели. Ну ничего. — Мири потягивается и смеется. — Еще двенадцать лет, Май в армию уйдет. И мы наконец-то отдохнем.

Иланит хмыкает:

— Знаю я, как ты отдохнешь. Ты будешь бесконечно возить ей в армию еду и одежду.

— Буду, — легко соглашается Мири. — Но, может быть, после армии? Ронену будет двадцать три, Май — двадцать, и мы с Дороном останемся вдвоем. Мы не были вдвоем с тех пор, как родился Ронен. Уже девять лет.

— Я так не могу, — говорит Иланит. — Мне нужна моя жизнь, а не жизнь моих детей.

— Так это и есть моя жизнь, — возражает Мири. — Дорон и дети. И эти вот, — она кивает на дверь комнаты медсестер, ведущую в коридор отделения. — Хотя эти, прямо скажем, хуже детей. Те, хотя бы когда в школе, жить дают…

На электрической панели над столом загорается красная лампочка с цифрой «двадцать семь». Раздается пронзительный звон.

— Это Исайя, экстренный вызов, — вскакивает Мири и смотрит на часы. — Господи, четыре часа утра. Что у него случилось?

Они с Иланит бегут на второй этаж. Мири перепрыгивает через две ступеньки.

— Он никогда не вызывает ночью, никогда, — задыхается она от бега, — и приступов у него раньше ночами не было, но астма — такое поганое дело, может начаться спазм…

Иланит молча движется рядом с ней. У нее мускулистые длинные ноги, поэтому там, где плотная Мири бежит, ей достаточно перебирать ногами. Возле комнаты с номером двадцать семь они останавливаются. Дверь закрыта, из комнаты слышатся прерывистые стоны. Над дверью мигает красная лампочка, и назойливо-непрерывно звенит звонок.

Мири стучится в дверь:

— Исайя? Это сестры, Исайя, открой, тебе плохо? Ты можешь дойти до двери?

Стоны не прекращаются, дверь остается закрытой. Мири толкает ее, но дверь не поддается.

— Надо открыть, — говорит Иланит. — Скорее всего он упал.

Мири прислушивается:

— Точно, приступ. Задыхается и не может встать. Черт. У тебя есть мастер-ключ?

— Нет. — Иланит шарит по карманам и достает мобильный телефон. — У Авнера есть, я звоню.

Она набирает несколько цифр и ждет ответа. Мири подпрыгивает возле нее, напряженно прислушиваясь к стонам. Звонок продолжает звенеть. Авнер не отвечает.

Мири кидается бежать по коридору.

— Он заснул, — бросает она через плечо, — я разбужу. Он всегда спит под утро, когда дежурит.

Иланит ждет возле двери. Через пять минут появляется Мири с заспанным Авнером в комбинезоне и с ключом.

— Я не спал, — с достоинством поясняет Авнер вопросительно глядящей на него Иланит, — я просто задумался и не успел тебе ответить.

Мири вставляет мастер-ключ в дверь и поворачивает его. Дверь открывается, стоны делаются слышней. В коридоре погашен свет, но в комнате горит небольшая лампа. Мири заходит первой, за ней протискивается Авнер, над ним возвышается Иланит.

В комнате, на кровати, лежит Исайя. Под ним видны разметавшиеся волосы Шейлы. Она обнимает его двумя руками, движется вместе с ним и прерывисто стонет. Ее вытянутая вперед нога упирается в стену и пяткой давит на большую кнопку «экстренного вызова» над кроватью. С каждым стоном пятка сильнее врезается в кнопку, а Шейла движется все быстрей.

Исайя оборачивается, видит вошедших и багровеет. Он обхватывает Шейлу, прикрывая ее собой.

— Вон! — с силой кричит Исайя. У него на горле вздуваются жилы, и он хрипит. — Как вы смеете? Вон!!!

Иланит и Мири вылетают из комнаты, как от распрямившейся пружины. За ними, присвистнув, выходит Авнер.

— Мерзавцы! — несется им вслед, перемежаемое кашлем. — Я вас уволю всех!

— Уволишь, уволишь, — бормочет Иланит, захлопывая дверь. — Если доживешь.

Авнер восхищенно качает головой.

— Во дает мужик, — уважительно говорит он. — Я бы так не смог.

— Как? — Мири останавливается посреди коридора и оборачивается. — У них вроде была вполне обычная поза.

— Ему восемьдесят девять лет, зайка, — поясняет Авнер. — А мне — пятьдесят девять. И зная себя сегодня, я и не надеюсь, что через тридцать лет…

Войдя в комнату персонала, Иланит прислоняется к стенке и начинает хохотать. Мири смотрит на нее и хохочет тоже. Авнер машет им рукой и уходит досыпать к себе, качая головой на ходу.