Изабель Фонсека - Привязанность

Хирургия, которой здесь занимались, была хирургией высшего порядка: на комковатых старческих сердцах. Но желание уйти возникло у Джин, когда она увидела старуху, которая спала, запрокинув голову и демонстрируя свои узкие, как у грызунов, зубы. А потом она узнала его ступни — с их характерным высоким подъемом и чрезмерно длинными пальцами, — торчавшие из пары накачанных воздухом серых туб, которые были прилажены вокруг его икр, словно охладители для винных бутылок, чтобы предотвратить тромбоз в глубоко проходящих венах.

Кровать была заполнена. Отцом, разумеется, хотя с этой своей бородой древнего мореплавателя он мало походил на самого себя, но также и Филлис, примостившейся на краю рядом с ним, для чего специально была опущена боковая металлическая планка. Он спал, она, по-видимому, тоже, и маленькая ее ладонь покоилась на обнаженной, цвета овсяной муки, грудной клетке Билла. Современное исполнение «Арундельской гробницы», подумала Джин. Переживет нас лишь любовь .

То, что мать знала о ее приезде примерно в это время, только усилило неудовольствие, когда она обнаружила ее в его кровати. Разве поведение Филлис не было безумно собственническим и даже опасным, учитывая его состояние? Это зрелище было оскорбительным, осознает она позже, не потому, что они находились в больнице, не потому, что он, вероятно, пребывал в коме, и не потому, что они давно развелись и все к этому привыкли; оно было таковым потому, что они были ее родителями.

Но что она ожидала увидеть? Молодого темноволосого папу, сидящего за своим большим коричневым письменным столом в домашнем вельвете и улыбающегося ей поверх своей сложенной «Нью-Йорк таймс», когда она входит к нему, вернувшись домой с занятий гимнастикой в субботнее утро? А потом на подоконнике в дальнем конце палаты она заметила вазу с зелеными яблоками — яблоками сорта «Бабушка Смит», теми самыми, которыми они делились в те утра, разрезая их вместе с кожицей на дольки, которые затем намазывали арахисовым маслом.

Джин в нерешительности стояла возле шторы, заглядывая внутрь и теперь радуясь безучастности персонала. Она повсюду замечала свидетельства помощи, оказываемой Филлис, бастионы, воздвигаемые ею для защиты от беспомощности: стопку компактных дисков с собраниями классической музыки и песнями Пегги Ли [73] Пегги Ли (1920–2002) — американская джазовая певица, автор популярных песен, актриса. Оказала большое влияние на развитие музыки в XX веке. ; лосьон для кожи и расческу; недлинную «линию горизонта», иззубренную силуэтами посуды Tupperware с запечатанными в ней затененными вкусностями. Другие предметы, мгновенно поняла Джин, были отобраны специально, благодаря накопленной в них приветливости, их ободряюще дорогой поддержке, например, гравированная серебряная ваза, свадебный подарок, в которой стояли розовые лютики. Но особенно тронул Джин его лосьон после бритья, фигурная бутылка 4711; она непременно расплакалась бы, если бы почувствовала его запах. У нее опять перехватило горло, а пальцы ног вдавились через тонкие подошвы в пол.

Делать было нечего, кроме как ждать. Она двинулась к окну, стараясь не задеть ничего из оборудования, загромождавшего пространство: механической кровати, респиратора, монитора сердечной деятельности, подвешенной путаницы туб и пакетов… Посмотрела вниз, на сверкающую реку, которой Билл не мог видеть со своей кровати, на серебристую змею, беззвучно торившую свой путь к морю.

Джин вспомнила о поездке вокруг этого острова с Ларри Мондом на прогулочном теплоходе тем летом, когда она работала в отцовской фирме. Сперва было невыносимо жарко и влажно — плата за то, что река начинала течь в оцепенении. На борту, сразу после того как они миновали статую Свободы, заморосило, потом по скользкой крашеной поверхности застучал и запрыгал разнузданный летний нью-йоркский ливень, и Ларри, вместо того чтобы проводить ее в маленькую каюту, до отказа забитую туристами, повел ее на корму, где украдкой сунул ее руку к себе в карман, и их соединенные ладони вскоре стали единственной сухой частью их общего тела, в одиночестве стоявшего на открытой палубе. Это был просто правильный шаг.

Правильный шаг. Джин, рефлекторно касаясь пальцами участка биопсии, обернулась, чтобы снова посмотреть на дремлющих родителей, чьи тела поочередно поднимались и опадали, словно карусельные лошадки на последнем круге. Стоя у окна и беспомощно наблюдая за ними, она не могла перенести даже мысли о том, что может кого-то из них потерять. Вместо этого она стала думать о вечере того дня, когда получила хорошее известие от Скалли.