Изабель Фонсека - Привязанность

— Ты что, не слышишь? Я сказала: УЙДИ — убирайся вон!

— Так не пойдет, — спокойно сказал он. Не улыбаясь и стиснув челюсти (очень порнографически, отметила Джин), Дэн обеими руками притянул ее к себе, и она, глубоко дыша, уткнулась головой ему в грудь. Никакими поблажками невозможно было заставить его стереть эти картинки. Она собирался заставить ее умолять об этом, и она была к этому готова. — Я явился сюда, потому что хотел тебе кое-что отдать, — напыщенно сказал он. — Нечто такое, что принадлежит тебе в такой же мере, как и мне, нечто такое, что мы создали . Но тебе не следовало красть мою карту памяти.

Он схватил ее руку и прижал ее к своему животу, прямо над поясом, — ожидая, как она поняла, чтобы она передвинула руку по своей воле; он полагал, что она не может сопротивляться. Она все это понимала, так почему же чувствовала себя такой ослабевшей, словно под воздействием наркотика? Вот в чем все дело: Дэн — это наркотик, тот, который ты вдыхаешь. Это только ощущение, сказала она себе, все это может быть лишь ощущением — даже не удовольствием, а просто ощущением . И властью — его. Она закрыла глаза, продолжая глубоко дышать. Тогда он стиснул ей руку, причиняя боль в том месте, где находилось кольцо, заставляя ее снова открыть глаза и обратить на него внимание.

— Полагаю, мне следует тебя наказать, — не с помощью, как ты думаешь и боишься, этих фотографий и не тем, чего бы от меня хотела прямо сейчас.

Чего бы она хотела? Джин была разъярена, тем более, что это было правдой. Нечто, что они создали, — она не думала об этом с такой точки зрения — она просто мирилась со всем, что происходило в эти причудливые выходные, когда время оказалось в подвешенном состоянии. Она думала, что сумеет все сгладить, что они договорятся. А теперь оказалась на недоступных для себя глубинах. Он давил на нее, а она не могла говорить.

Он целовал ее вокруг ушей, прижимая ее, опирающуюся на локти, к столу, ее грудь вздымалась под ним, а он шептал:

— На этот раз ты не будешь пьяной, не будешь даже притворяться. И я не стану тебя наказывать, даже если ты будешь меня об этом умолять. Знаю, тебе легче, если больно, как будто это не твоя вина, тебя к этому принудили, а сама ты ни при чем. Тебя не надо наказывать, Джин. А твоя совесть меня не касается. — Он перевернул ее, так что она оказалась согнутой над столом задом к нему, и показал на клавишу delete. — Начинай, — выдохнул он ей в волосы, возясь с пряжкой ее ремня, — и не обращай на меня внимания.

Джин удалила сначала фильм, а потом фотографии, поочередно щелкая по ним. Пока она стирала изображения, он боролся с ее джинсами; она знала, что не остановит его и что ничего из этого не забудет. Она была трезва, увлажнена и охвачена ужасом; это и было наказанием, никаких особых сил не требовалось. Потом, всего на мгновение, ей вспомнилось, как Вик, когда ей было около шести, смотрела против солнца на большую букву «О» над кинотеатром «Одеон» на Парквее. «Что ты делаешь?» — спросила Джин, которой хотелось домой; «Погоди, — сказала Вик. — Я запоминаю». Дэн сдернул ее джинсы с одной стороны, а потом — с другой; его рука пролезла ей под трусики. Но что-то — возможно, ранняя ясность и определенность Виктории — освободило ее, и она повернулась и оттолкнула его от себя.

— Нет, Дэн. Ни сейчас и никогда. Никогда больше, — сказала она, вновь собираясь с духом. — Тебе надо уйти.

Он отступил, недоверчиво перенастраиваясь, — и пару секунд ее пугало каменное выражение на его лице: надменное раздражение.

— Я думал, ты этого хочешь. Разве ты не этого просила, миссис Х.?

Джин посмотрела на него твердым взглядом, крепко скрестив руки на груди.

— Я ни о чем тебя не просила, — сказала она. — Совершенно ни о чем.

Наверху открылась и захлопнулась дверь.

— Вик?

— Привет, мама! Мы вернулись. Меня подвез Руперт.

Она дико посмотрела на Дэна, который поднял руку, похлопывая по воздуху перед своим плечом — мол, все под контролем. Она пригладила волосы, он закрыл ноутбук, забрал свою карту памяти и сунул ее карман футболки.

— Спускайся! — крикнула она. — У нас Дэн!

— Рад, что смог показать вам эти эскизы, — громко сказал он. — Мне нравится ваша идея о пикнике — хорошая еда от одного и того же производителя, сочные домашние пироги и круглые, золотистые караваи, самые красные, самые спелые ягоды… — Она бросила на него резкий взгляд, но это его не остановило. — Что такое холодильник без еды? Вы правы. Они действительно выглядят слишком стерильными, слишком выставочными. А еще, знаете ли, проводились маркетинговые исследования, и оказалось, что это правда, голод помогает сбыту.