Катарина Масетти - Между Богом и мной все кончено

— Да при чем тут это? — миролюбиво ответила Пия. — Я просто хочу видеть, кому принадлежит власть. Понимаешь, а вдруг они ходят среди нас, как обычные смертные? Вот встречу я в Стокгольме на улице какого-нибудь коротышку, а он владеет половиной всей экономики Швеции. В перерыве за чашечкой кофе он переводит деньги за границу, и твой папа теряет работу, а ты разоряешься. Пусть хотя бы носит мантию, подбитую мехом, чтобы я знала, кто это такой, и могла бы поговорить с ним так, как он того заслужил! Ну или перья нацепит на голову и ходит со слугой, который обмахивает его пальмовыми ветвями.

Магнус был в замешательстве. Мантия? Пальмовые ветви? Он решил просветить Пию.

— На самом деле ты говоришь о вещах, в основе которых лежат проблемы демократии… — заговорил Магнус с важным видом. Продолжить он не успел, потому что Пия была не из тех, кто любит, чтобы ему объясняли смысл его собственных слов, особенно если ты еще не закончила свою мысль.

— А что, очень практично, — продолжила она, словно не слыша его. — Возьмем, к примеру, наш город. Допустим, какое-нибудь крупное предприятие захочет начать здесь свою деятельность. Политики решат отломить половину от центра и проложить прямо через городской парк шестиполосную магистраль. Библиотекам и детским садам деньги давать перестанут, потому что строительство обойдется очень дорого. Вот тогда мне хотелось бы, чтобы людей, которые приняли это решение, можно было как-то отличить от других. Скажем, по клетчатой шапочке с бахромой из маленьких шариков. Тогда я могла бы устроить засаду возле входа в их сад. Или напасть на них в бассейне, а может, в Торговом центре и сказать заодно пару ласковых, пока время есть. А не ждать еще три года до следующих выборов, тогда как парк покроется метровым слоем бетона.

Вдруг я заметила, что к нашему столику тащится Хенрик. Он встал рядом с Магнусом. В кои-то веки они выступали на одной стороне.

— Ты все валишь в одну кучу! — начал он, как мне показалось, пренебрежительным тоном. — Отчасти это информационная проблема: как получить доступ ко всем данным и иметь в своем распоряжении все факты? Ты небось думаешь, у политиков есть колоссальная свобода действий, а на самом деле они ограничены бюджетными рамками..

Не удивлюсь, если мы увидим этого джентльмена на экране телевизора в новостях лет эдак через двадцать!

— Ничего я не валю в одну кучу! — взревела Пия. — Все эти шишки в спортивных костюмах только и делают, что говорят: «мы» должны делать то-то, «мы» не имеем средств на се-то, будто мы с ними друзья или братья. Вот только «мы» здесь совсем ни при чем! Поэтому я хочу, чтобы все они носили клетчатые шапки и я могла сразу узнать их в толпе. Им подавай новую трассу для БМВ, а мне нужна библиотека, в которую я езжу на велосипеде! А еще я хочу, чтобы у нас была большая социальная служба для стариков и мне не пришлось бы превращаться в сиделку и тратить свои лучшие годы на то, чтобы носиться с горшками, разрываясь между моими стариками родителями!

Хенрик воздел руку, словно пытаясь заставить ее замолчать.

— На сегодняшний день ситуация такова, что мы не можем заработать себе на жизнь, ухаживая за другими людьми, понимаешь? Нам нужна настоящая работа! Хотим мы того или нет, но политикой движет рыночная экономика…

Он еще много чего говорил в том же духе и при этом улыбался! Самодовольный придурок, подумала я. В конце концов мое безнадежное отвращение к Хенрику сделало свое дело. Шлюзы открылись, и я даже привстала на стуле.

— Хенрик, будь так любезен, объясни мне одну вещь. — Я склонила голову набок. — Что такое рыночная экономика?

Он смущенно запнулся и покраснел.

— Ну это как бы такие принципы, которые управляют экономическим…

— Я имею в виду то, насколько она вообще подвержена закону всемирного тяготения? Или это нечто сверхъестественное? Некие Силы, которые правят Вселенной, и человеческая рука здесь вообще ни при чем?

— Не понимаю, к чему ты клонишь? — пробормотал Хенрик с несчастным видом.

— Как к чему! Если это что-то естественное, значит, его можно записать в виде формулы, е равно эм це в квадрате, сам знаешь, и отправить прямиком в учебник по физике. А если это из области сверхъестественного, то нам надо открыть здесь небольшую церквушку, а тебя назначить пастором. Коленопреклонение, глядя на биржу, — три раза в день, мессы, в духе «Токио плюс ноль целых, пять десятых… Нью-Йорк, минус один…»

Народ засмеялся, Хенрик покраснел.