Цеханович Геннадьевич - Умирать страшно лишь однажды

Командир взвода замолчал, переводя дух, а Ефименко доброжелательно похлопал взводника по плечу: – Сергей, не переживай. Ты правильно мыслил. Уцепился бы ты за школу – пока мы организовывали бы тебе помощь, пробивали коридор – то как минимум половина взвода легло бы. Да и мы бы понесли потери. Конечно, школа важный объект, но она не стоит жизни даже одного нашего солдата. Сейчас начальник артиллерии навернёт туда побольше снарядов и будет классно. Назовём этот бой – разведка боем. Теперь понятно – примерно сколько боевиков находятся в этом районе. Если они перед атакой сумели собрать пятьдесят человек, то здесь как минимум семьдесят-восемьдесят боевиков находятся и это точно. Сколько хоть вы завалили духов?

Старший лейтенант с сомнением пожал плечами: – Да хрен его знает? Если они у нас никого не завалили, то и мы, наверно, тоже никого. Круговерть такая была, что некогда было что-то считать. Если только что артиллеристы – больно хорошо последний залп лёг…

Раненых уже перевязали более основательно, каждому вручили сигареты и они теперь, блаженно щурясь от солнца и сигаретного дыма с благодарностью смотрели на своих товарищей, которые вытащили их из этого ада. Среди разведчиков, рассевшихся вдоль забора, то тут, то здесь вспыхивал смех, слышался неестественно громкий разговор людей, только что перенёсших смертельную опасность. Лица из бледно-землянистого цвета приобрели нормальный цвет и только продолжавшие лихорадочно блестевшие глаза, выдавали внутреннее напряжение.

Паша Серёгин, пока командир взвода рассказывал о бое, успел накрыть район школы мощным огневым налётом и мы теперь все ждали, когда подойдёт БМП разведчиков за ранеными. От группы солдат отделился сержант и подошёл ко мне.

– Товарищ подполковник, мы тут хотели вам вручить один подарок в школе, но как видите не получилось. Давно его искали – именно для вас… Вот примите от разведчиков к вашей фашистской каске – этот трофей. Немецкая губная гармошка на память о разведке 276 полка. – И протянул мне изящную, никелированную гармошку.

Я был тронут до глубины души простым солдатским подарком. Молча пожал в знак благодарности сержанту руку и поднёс к губам гармошку. Сам того не ожидая, я извлёк из неё простенькую, незамысловатую мелодию, звук которой через несколько секунд растаял в чистом воздухе.

Через несколько минут подошла БМП, на неё загрузили раненых и мы покинули расположение 205 бригады, солдаты которой проводили нас уважительными взглядами.

За двести метров до полкового КНП, наше БМП встретил капитан Гутник и предложил мне сойти с машины для разговора. Удивлённый я слез, но выслушав начальника разведки озадаченно зачес затылок.

– Как это произошло и откуда такая ошибка?

– Когда вы, Борис Геннадьевич, вышли на связь и передали координаты, то рядом с радиостанцией находился командир полка: он и принял координаты цели и пальцем записал их на снегу. Евдокимов передал координаты на ОП первого дивизиона и их связист ошибся в координатах. Поэтому первый дивизион и положил залп по первой роте. Один солдат убит.

Сейчас подполковник Зорин с прокуратурой рулятся, а я выскочил сюда чтобы вас предупредить.

Я смачно выругался: – А прокуратура, откуда так быстро выскочила?

На КНП находились только свои и увидев меня ко мне подскочил полковник Сухарев и подполковник Зорин.

– Боря, ты куда стрелял? – Почти одновременно спросили меня.

Я молча зашёл в свою ячейку и карандашом показал на школу, Сухарев офицерской линейкой замерил координаты и удовлетворённо произнёс: – Всё правильно. Правильные координаты. Действительно связист на огневой позиции напутал. Ну командир, здесь ты сам разбирайся, а ты Борис Геннадьевич потом ко мне подойдёшь.

Когда полковник Сухарев ушёл в свою ячейку, я попросил рассказать о происшедшем.

Зорин достал из бокового кармана никелированную фляжку и воровато оглянувшись сделал из неё несколько глотков, потом сунул её мне: – На, глотни коньячка. Да, всё бы обошлось. Ну еба…ли по роте, ведь никого кроме этого солдата не задели. Чего ему в голову взбрело? Сидел в окопе, а тут встал, вылез и побрёл. То ли ему поссать захотелось, то ли посрать – непонятно. Тут его и накрыло. Сидел бы в окопе – остался жить. А…, – командир махнул рукой, – Борис Геннадьевич, дай сюда фляжку – я ещё коньячка глотану. А тут прокурорские. Их так сюда привезли – развеяться с группировки…. А тут такое… Пришлось две бутылки водки, своё НЗ, им отдать чтобы отцепились. Ладно, ты тут сам разбирайся, а я пошёл.