Иржи Грошек: Легкий завтрак в тени некрополя

– Вы только что предотвратили убийство – поцелуйте меня – я заслужила. – Всю фразу брюнетка выложила без запинки, в едином ритме, как будто долгие годы проговаривала эту реплику перед зеркалом.

Я пожал плечами и аккуратно приложился губами к ее носу. Пару секунд брюнетка смотрела мне прямо в глаза, переманивая к себе моих чертиков, затем чуть запрокинула голову и рассмеялась, все так же громко и необъяснимо. Ее манера экономно расходовать свои эмоции меня заинтересовала.

– И много у тебя таких номеров? – спросил я.

– Для тебя – сколько хочешь, ты мне нравишься.

«Кто пишет для нее сценарий? – подумал я. – Кажется, она хорошо выучила свою роль, а мне потребуется суфлер. Господи, какая моя следующая реплика?»

– Клавдио – это просто говорящий бегемот? – поинтересовался я.

Она улыбнулась. И я понял, что знаменитая улыбка Моны Лизы – это обыкновенная ухмылка педика. Потому что женщина улыбается туманнее. Ее усмешка не ответ, не намек, а вероятность, что так улыбалась ее прабабушка. И брюнетка разглядывала меня из глубины веков с точки зрения всего женского пола, а не отдельной представительницы. Загадка – как эти фурии объединяются в пространстве и во времени, чтобы обрушиться на одного мужчину. Доисторический хаос, где тени ушедших и нерожденных женщин летают, перетекая друг в друга. Откуда сейчас нашептывают информацию прямо в подсознание конкретной брюнетки. Мне не следовало бы теперь расслабляться, но я наплевательски раскурил трубку мира…

Она подождала, пока трубка моя как следует раздымится, и требовательно протянула к ней свою руку… Когда-нибудь Смерть посетит меня. Она докурит мою трубку, допьет мое вино, дотрахает моих женщин. Потом скажет: «Пошли, дружище! Тут делать уж больше нечего…» И будет выглядеть точно так же, как эта брюнетка на пароме, который уплывает в темное море, в неизвестность и неизбежность.

– Несчастный Клавдио… – она сделала еще затяжку, – гадость. – И вернула мне трубку. – Все гадость – и трубка, и Клавдио, и я…

Когда женщина говорит, что она гадость, стерва и сука – она явно кокетничает…

– Я выскочила замуж за Клавдио полгода на­зад… Ты понимаешь по-чешски?..

– А на каком языке мы, по-твоему, разговариваем?

По-моему, она говорила на языке женского хаоса. Удивительно, что я его понимал.

– Полгода назад… – Она постукивала в такт своим словам по металлическому борту. Я изогнулся, чтобы посмотреть – чем же она стучит? Оказалось – коленом. От безысходности или желая дать кому-нибудь хорошего пинка.

– Вообще-то Клавдио приходится мне дядей, – продолжала она. – Значит, я вышла замуж за своего дядю.

Она помолчала и снова рассмеялась. Так ей подсказывали из женской преисподней.

– Если зашла речь о Клавдио, то пора бы его остановить, иначе из съестных продуктов на пароме ничего не останется, – заметил я.

– А я тебя съем, – пообещала она.

Вот в этом я ничуть не сомневался.

– Кто ты?.. – спросила брюнетка и тут же продолжала: – А впрочем, не все ли равно? Мы плывем на Крит, ты плывешь на Крит. Пойдем, я познакомлю тебя с Клавдио.

– Всю жизнь мечтал. – Теперь уже я рассмеялся.

Но она меня не поддержала. Пауза, во время которой я наслаждался своим остроумием, была в полной мере использована этой женщиной. И я почувствовал себя дурак дураком.

– Мне глубоко неинтересно, о чем ты мечтал всю свою жизнь, – сказала она. – Ты идешь знакомиться с Клавдио?

Последний раз я обращался к врачу по поводу легкой простуды. Боже мой, он проглядел шизофрению! Я ответил брюнетке, что согласен познакомиться и с Клавдио, и со всеми остальными ее родственниками, если таковые имеются на этом пароме.

– Тогда пойдем. – Она взяла меня под руку, как чопорная леди, и тут я неосторожно спросил:

– А мне это надо – идти с тобой?

А мог бы и не спрашивать… Глупый вопрос, сродни философии, – а в чем смысл жизни? Лишь на мгновение брюнетка прижалась ко мне, и вся мировая философия полетела к черту. Смысл жизни – в самой жизни. В продолжении жизни… И я почувствовал, что очень хочу ее продолжать. И брюнетка это тоже почувствовала…

– Я ответила на твой вопрос? – невинно промурлыкала она.

Теперь брюнетка ожидала, когда я открою дверь в салон. Чтобы выйти к публике и раскланяться.

– Вполне ответила, – пробурчал я немного смущенно.

Потому что смысл жизни обнаружился у меня ниже пояса… И стал заметен.

– Теперь думай о цифрах и считай до десяти, – посоветовала мне брюнетка.