Барбара Вайн - Черный мотылек

В доме на Холли-маунт Урсула не имела своей комнаты. Дом стал маловат для семьи, столовая превратилась в кабинет Джеральда. Однажды вечером Урсула читала в гостиной, дети уже спали: Джеральд напоил их чаем, выкупал и уложил в постель. Урсуле хотелось вернуть себе часть материнских обязанностей, но для этого пришлось бы силой отрывать девочек от Джеральда.

Сама мысль об этом была мучительна, и Урсула поспешила ее отогнать. Итак, Джеральд накормил дочек, выкупал, рассказал сказку на ночь и в половине восьмого сел за работу. Около десяти вечера он вошел в гостиную с пачкой бумаг, даже не выровнял листки, так охапкой и нес, протянул их Урсуле и попросил сделать «то, что ты так любезно делала и раньше». Урсула ушам своим не поверила.

— Назову ее «Вестник богов», — пояснил он. — Сможешь привести это в порядок, Урсула? Разобрать мой почерк?

Впервые за много месяцев он обратился к ней по имени. Урсула не сумела выдавить улыбку, но протянула руку к бумагам. Лицо Джеральда светилось вдохновением, он даже помолодел. Урсула понимала: он доволен, счастлив, придумал название, написал две главы, все получилось. Это и есть его жизнь, вся его жизнь: работа и дети. Он поделился радостью с Урсулой, потому что хотел хоть с кем-то поделиться. Конечно, он бы предпочел рассказать о своей удаче кому-то другому — той женщине, любовнице, но ее рядом не было.

— Завтра же начну, — пообещала Урсула.

Она разбирала одну главу за другой, ожидая наткнуться на свидетельство супружеской измены. К тому времени она уже слышала (точнее, прочла его слова в интервью), что Джеральд превращает всю свою жизнь в книги. Однако в этом романе ничего не нашла. И тут она сообразила: Джеральд никогда не описывал измену. Он вообще редко писал об отношениях в браке, лишь мимоходом затрагивал их, и (хотя на тот момент Урсула не могла это предвидеть) это правило, или запрет, соблюдалось и в дальнейшем. Джеральд почти ничего не написал о браке и супружеской жизни вплоть до рокового романа «Впроголодь» в 1984 году, и даже в этой книге, где секс и половой акт играли важную роль, где рассказывалось о несовместимости супругов, конфликтах, отсутствии счастья, до неверности дело так и не дошло.

Ранней весной 1969 года, когда Урсула перепечатывала первые главы «Вестника богов», роман «Впроголодь» пребывал в неведомом будущем. Пока что она обнаружила Энни Рейли, содрогнулась, прочитав о томлении, терзающем одинокую женщину, и тщетно искала историю измены. Однако отсутствие адюльтера в этой книге могло означать всего-навсего, что это опыт — этот новый опыт Джеральд приберегает на потом, для следующей книги. Урсула печатала роман и следила за Джеральдом. Все еще казалось совпадением, что Джеральд описывает женщину, страдающую от неудовлетворенного желания, когда его жену гнетет то же самое.

Тем не менее Урсула решительно пресекла поползновения молодого поэта, приглашенного Джеральдом на ужин. Поэт последовал за ней на кухню, а Джеральд с Колином Райтсоном и Битти Пэрис остались в столовой обсуждать кандидатов на «Букера». Она ответила на поцелуй, но на этом остановилась и сказала: нет-нет, она никуда не сходит выпить, не будет встречаться с ним, нет и нет. В ту ночь Урсула, которая никогда не делала ничего подобного и не умела, мастурбировала. Это помогло ей уснуть.

Она следила за Джеральдом. Прислушивалась к каждому слову. Одержимость начала вытеснять любовь. Урсула постоянно думала о муже. Если он водит девочек к «леди», этот секрет можно выпытать у них. Презирая сама себя, она унизилась до расспросов.

— Папочка водил нас к мисс Черчхауз, глупенькая, — сказала Сара.

Только не Адела, которая откровенно предпочитает женщин. Не Адела, грозившая приковать себя наручниками к перилам парламентского здания, чтобы добиться реформы законодательства в пользу гомосексуалистов. Даже ослепнув от ревности (Урсула не могла это отрицать), она бы не смогла поверить, что Джеральд спит со страшной пятидесятилетней бабой, любительницей прозрачных одеяний и крупных бус, которая имела обыкновение снимать в гостях лифчик и оставлять его ухмыляться в чужой ванной.

Нет, это не Адела. Урсула следила во все глаза, прислушивалась к каждому слову мужа. Стала сидеть в детской, когда Джеральд рассказывал сказку на ночь, словно из этих сказок могла что-то почерпнуть. Наверное, Саре и Хоуп она досаждала, но девочки не гнали мать, только велели сидеть тихо и не отвлекать попытками навести порядок и собрать игрушки.