Барбара Вайн - Черный мотылек

Хорошо еще, что друзья объясняют ее реакцию недовольством или страхом перед Адамом. Тот подошел, встал у стола, поздоровался, ни к кому не обращаясь:

— Привет!

Он не смотрел в сторону Сары. Она знала, что он не посмотрит. Рози сдвинулась влево, Викки — вправо, Адам втиснул между ними стул и сел.

— Это Нил, — представила Рози.

— Привет, Нил!

— Мы как раз обсуждали, куда пойти.

— Как всегда, — заметил он.

— Вот именно. Есть идеи?

— Тут особо некуда идти.

— Можно в клуб. Открылся новый погребок.

— Мне все равно, — ответил Адам. — Я тут не задержусь. Заглянул, чтобы выпить по-быстрому.

Холодным, равнодушным взглядом он смерил Сару. Она ответила ему таким же. Желание пьянило, она не знала, сумеет ли, поднявшись, устоять на ногах. Сейчас он «выпьет по-быстрому» и выйдет, а она — за ним. Паб скоро закрывается. А если она не встанет, не сможет идти? Холодные глаза встретились с ее глазами. Он ждет, чтобы она начала перепалку, которая постепенно будет становиться все более ожесточенной, оскорбительной, остро-волнующей.

Сара заговорила, с трудом выталкивая слова:

— У тебя свидание, Адам?

— Что?

— Я спрашиваю: у тебя свидание?

Адам покачал головой: дескать, невозможно понять, что бормочет эта сумасшедшая, что за мысли бродят у нее в голове. Ребята напряглись. Сара почувствовала, как Рози под столом пожимает ей руку — такая поддержка была для ее неожиданной, но еще более неожиданным оказался следующий жест Адама. Пошарив в большом кармане своего пиджака, он вытащил книгу, томик в мягкой обложке, и бросил ее на стол. Один из бокалов опрокинулся, красное вино потекло между тарелками, закапало на пол. Викки принялась вытирать его бумажной салфеткой.

Это была книга ее отца, «Призрачная аудитория».

Страницы замусолены, уголки обложки надорваны, картинка — призраки, застигнутые рассветом — испорчена. Вино залило переплет, казалось, из черного мотылька сочится кровь. Словно защищаясь от удара, Сара прижала руку ко рту.

— На блошином рынке купил, — похвастался Адам. — За тридцать пенни. Хотите почитать — милости просим, если, конечно, кто-то из вас сможет продраться через это, — я, например, не смог. — Неторопливо повернув голову, Адам посмотрел Саре в лицо, краснеющее все сильнее, потом перевел взгляд ниже, ощупывая ее тело. — Ты-то, конечно, давно имела возможность получить это сомнительное удовольствие.

Сара, потрясенная, ничего не могла ответить, она ощущала лишь все более цепкое пожатие пальцев Рози — ненужную, невостребованную поддержку.

— Этот знаменитый романист был напыщенным старым дурнем, верно? Претенциозный глупец! По мне, это своего рода достижение — написать девятнадцать книг, одну скучнее другой!

— Адам! — попытался одернуть его Александр.

Одновременно с ним заговорила Викки:

— Послушай, это уже неприлично. Разве ты не знаешь, что Джеральд Кэндлесс — отец Сары?!

— Какой смысл говорить о нем, не будь он ее отцом? Правда, не очень-то она на него похожа. Он смахивал на ящерицу с бакенбардами. Как говорится, мудрое дитя знает своего отца, верно?

— Разумеется, он был моим отцом, ты, ублюдок! — взорвалась Сара.

— Прелестно. Большое спасибо. Гордиться тут особо нечем. На твоем месте я бы о таком родстве помалкивал.

— Прекрати, Адам! — Рози, негодуя, вскочила. — Это просто невозможно. Мы не станем тебя тут терпеть. Это отвратительно, это ужасно…

— Что ужасно? Я не сказал этой женщине ничего, чего бы она не знала: этот любимец интеллектуальной публики был завзятым халтурщиком, и книги его — сплошное дерьмо, только он называл это искусством и кое-кого сумел убедить.

Сара вырвала руку из пальцев Рози, поднялась, накинула на плечи отцовскую дубленку и, едва ли отдавая отчет в своих действиях, схватила со стола книгу. Обеими руками прижав бумажный томик к груди, она ринулась к боковой двери, которая открывалась прямо на парковку. Вслед ей Викки кричала:

— Сара, подожди!

Но она даже не оглянулась.

Боль сковала плечи, поднялась выше, туго стянув череп, как будто Сара надела тесную жесткую шляпку. В пабе было холодно, на улице ее пробрала дрожь. Сырая темная ночь, черный туман над машинами, мелкими блестящими капельками на капотах оседает влага. Сара отперла машину и села на водительское место. От ее дыхания окна затуманилось, превратились в стеклянные матовые стены.

Она знала: не пройдет и пяти минут, как Адам откроет дверцу и сядет рядом, на пассажирское сиденье. Пять минут, не более. На этот раз ему понадобилось всего три. Включился внутренний свет, и Сара увидела свое отражение в зеркале заднего вида: измученное, состарившееся лицо, губы синие, будто с мороза.