Барбара Вайн - Черный мотылек

«Впроголодь» опубликовали осенью 1985 года. Критики встретили роман холодно. Урсула опасалась, что кто-нибудь из друзей и знакомых или какой-нибудь газетчик обнаружит сходство между характером и жизнью ее и Имоджен. Никто ничего не заметил.

— Я читал «Впроголодь», — сказал Сэм, — и мне не показалось, что Имоджен списана с тебя. Вы не похожи.

— Ее жизнь — моя жизнь. Ты не знал меня раньше. Она говорит моими словами. Одевается, как я одевалась.

— Такая история произошла с Сомерсетом Моэмом и Хью Уолполом, — припомнил Сэм. — Моэм списал персонаж с Уолпола. Самонадеянный критик Элрой Кер был его точной копией, Моэм не изменил ни черточки. Когда «Пироги и пиво» пошла в печать, Моэм отослал Уолполу сигнальный экземпляр, тот прочел его за ночь и узнал в жестоком описании себя. Что он мог сделать? Только подать в суд, но он не стал. Говорят, эта книга погубила Уолпола — он резко изменился, утратил уверенность в себе. А ведь он считал Моэма другом!

— Я считала Джеральда мужем. После этого мы почти не разговаривали. Это был конец.

Они поднялись на холм Пинция — отсюда, по словам Сэма, город особенно красив на закате. Купол Святого Петра таял в сгущавшихся сумерках, колокола звонили к вечерне. Наконец небо сделалось из алого фиолетовым, и Сэм с Урсулой стали спускаться, задержавшись, только чтобы полюбоваться сквозь решетку старинным садом.

— Дай мне руку, — попросил Сэм, когда они шли вниз.

— Я уже слишком стара для этого.

— Пожалуйста!

Она взяла его за руку, и Сэм принялся рассказывать, что Велизарий не стал отстраивать этот участок оборонительной стены Аврелиана вала, поскольку римляне уверяли, что сам святой Петр защитит это место от любого врага. Перед ними, тоже держась за руки, шли юноша и девушка. Юноша оглянулся через плечо, и его смуглое красивое лицо показалось Урсуле похожим на лицо Фабиана. Да, он почти двойник Лернера — двенадцать лет назад.

Хоуп привезла Фабиана с собой в Ланди-Вью-Хаус в декабре, как только закончился семестр в Кембридже, где они познакомились. Как раз к ее восемнадцатилетию выходил роман «Впроголодь». Лернеру исполнилось восемнадцать в июне.

Как хорошо Урсула помнила этот день. Джеральд уже нервничал, расхаживая взад-вперед по дому, и тут в замке заскрежетал ключ. Хоуп задержалась на полчаса, по мнению отца, — сама она не уточнила, когда приедет. И наконец — ключ поворачивается в замке, и Хоуп кричит:

— Папочка!

Как раз тогда она начала носить огромные шляпы и вернулась с первым приобретением — черным бархатным гнездом. Швырнув его на диван, Хоуп бросилась в объятия отца. Пожав руку Фабиану, Урсула стала ждать, когда отец и дочь закончат обниматься.

— Это Фабиан, — спохватилась Хоуп.

Джеральд глянул на юношу и поспешил спрятать недовольство, вспыхнувшее в его глазах. Урсула заметила это позднее, когда Джеральд, полагая, что никто не увидит или, по крайней мере, ничего не заподозрит, пристально разглядывал Фабиана. На мгновение лицо Джеральда преобразилось, взгляд потемнел, он стиснул губы, словно сдерживая невольную дрожь. Наконец взял себя в руки, выпрямился и улыбнулся.

Урсула непроизвольно сжала руку Сэма и заглянула ему в глаза.

— Десять тысяч лир за твои мысли!

— Вспомнила поклонника дочери. Этот молодой человек на него похож

— Нечего думать о других мужчинах, — проворчал Сэм. — Лучше думай обо мне.

Сара долго лежала в темноте, но не могла уснуть. Вновь накатилось беспросветное отчаяние, как после смерти отца, только сейчас она не понимала, отчего так несчастна. Дело не в Джейсоне Тэйге — он, конечно, идиот и все понял неправильно, но он не хотел ее изнасиловать. Просто вскрылись старые раны: отец умер, он не вернется, не поможет.

Будь он жив, Сара поехала бы к нему, кинулась в его объятия, он бы поговорил с ней, утешил. Правда, есть еще один человек, который может ее поддержать, обнять, поцеловать, сказать, что все обойдется. Но едва женщина подумала о нем, как обозвала себя дурой. Его имя первым приходило в голову, но обращаться к нему стоит в последнюю очередь. Их отношения с Адамом Фоли строились на взаимном соперничестве и грубости. Нежности от него не дождешься.

Позвонить ему? Сара вздрогнула. Казалось бы, близкому человеку можно звонить в любое время дня и ночи, чтобы облегчить душу, но в ее жизни таким человеком был только отец. Ни друзей, ни любимого. Почему-то ее притягивала только грубость и сила — полная противоположность любви, которую давал отец. Но об этом Сара думать не хотела — слишком больно. Тогда она вспомнила Адама и секс с ним, от которого получила хоть какое-то ответное удовольствие, и в конце концов уснула.