Фарли Моуэт - Путешествие на Коппермайн

Вне всякого сомнения, дело тут было в дальновидном решении индейцев-посредников предотвратить, насколько это в их силах, установление прямого торгового сношения, которое сильно поколебало бы их влияние и пагубно отразилось бы на выгоде. Вдобавок ко всему против налаживания постоянной торговли с факторией действовали стойкие суеверия, поэтому очень мало кто осмеливался пускаться в столь дальний путь из-за опасения, что резкая перемена питания и воздуха в высшей степени неблагоприятно скажется на их здоровье — ведь из каждых троих, ушедших на факторию, обратно добирался едва один. И если причина, которую приводили для объяснения этого, явно относилась к сфере предрассудков, то гибель Медных индейцев в пути была весьма прискорбным фактом, и настоящая причина крылась в предательстве и бессердечии северных индейцев.

Незадолго до начала моего первого похода вождь Килшайс взял под свое покровительство двенадцать отправлявшихся в крепость с большими тюками мехов Медных индейцев. Они еще не дошли до крепостной стены, когда Килшайс и его подручные выманили у них всю пушнину в качестве платы за еду и охрану и к тому же заставили нести дальше тюки с мехами, теперь уже перешедшими к северным индейцам.

Прибыв в Форт, Килшайс поставил в заслугу исключительно себе доставку на факторию богато нагруженных мехами путников и всячески заверял коменданта, что теперь благодаря стараниям и усердию его, Килшайса, можно ожидать значительного увеличения поступления пушнины. На этом основании одного из Медных индейцев стали именовать вождем и одаривали приличествующими его титулу знаками внимания все время, пока он был в крепости, а также при прощании, когда вместе со спутниками, навьюченными подарками, он уходил в обратный путь.

Комендант вел себя, как ему и подобало, гостеприимно и с достоинством, но, хотя действовал он из самых благих побуждений, его поступки привели к противному. Килшайс со своими подручными не удовлетворились дележом вырученного за чужую пушнину добра и вознамерились отобрать еще и то, что подарил этим несчастным комендант.

Так как у них не хватило духу сразу убить Медных индейцев, они задумали гнусный план — высадить их на голом острове. Отняв все, что было у несчастных, Килшайс бросил их обоих погибать от голода. Когда я возвращался в Форт, то видел на острове их кости, но комендант еще несколько лет ничего не знал о случившемся, так как его боялись настроить против «капитана» Килшайса.

Похожая история чуть было не приключилась еще с одним Медным индейцем, присоединившимся ко мне в тот раз. Переправляясь через реку Сил, мы взяли только узел юноши, а его самого бросили на противоположном берегу. Один лишь Матонаби решил все-таки его перевезти. Дул такой сильный ветер, что Матонаби разделся донага, чтобы, если каноэ перевернется, одежда не потянула его ко дну, но все обошлось благополучно, и скоро они вместе со спасенным были уже вместе с нами, к явному неудовольствию тех, кто обязался заботиться о юноше.

На обратном пути от фактории он попросил о покровительстве уже самого Матонаби, и в конце концов Матонаби доставил его к отцу в полном здравии и с целехоньким товаром.

Теперь мы шли на юго-восток, шли очень быстро, чтобы как можно скорее соединиться с теми членами нашего отряда, что остались ждать нашего возвращения, и через шесть дней пути, покрыв в один из дней сорок две мили, прибыли на Конгекатавачагу.

К большому нашему разочарованию, женщины снялись с места и ушли, так что в условленном месте не оказалось никого, кроме одного старика с семьей. Он пришел к месту переправы в наше отсутствие и поджидал Матонаби, чтобы передать ему меха. Это оказался тесть нашего вождя, который захватил с собой еще одну дочь, предложив и ее в жены зятю, однако тот отклонил предложение.

Стоянка оказалась очень короткой, потому что, заметив дым к югу от нас, мы незамедлительно переправились через реку и направились к тому месту. Оказалось, что это горел мох, подожженный нашими женщинами. Хотя наступил уже вечер, мы двинулись по их следу. Отойдя совсем немного, вдали заметили еще один дым, после чего тут же изменили направление и пошли туда. Хотя мы шли вдвое быстрее, все же добрались до места только к одиннадцати часам ночи. Однако и здесь нас ждало разочарование: женщины, как выяснилось, проведя там прошлую ночь, ушли.

Индейцы, зная, что их от жен отделяет расстояние не больше дневного перехода, решили не останавливаться на отдых до тех пор, пока не догонят своих женщин. Поэтому мы пошли дальше и в 2 часа ночи 25 июля на берегу озера Когид увидели палатки нескольких женщин.