Владимир Лорченков - Хора на выбывание

Если бы он умел думать, то даже порадовался тому, что попасть в курятник оказалось не так уж и легко. Еноту нравилось шарить своими цепкими лапами по двери. Нравилось слышать, как беспокойно кудахчут куры. Ему нравилась эта страна, и если б он мог говорить, то воскликнул бы:

— Боже! Благослови Молдавию!

Сюда, в лесочек у села Варница, у реки Прут, на север Молдавии, енот попал не так давно. Несколько лет назад в России начался эксперимент по разведению енотов в диких условиях. Животных стало больше, постепенно они расширили среду своего обитания, добравшись до Молдавии, где прежде енотов видели только в зоопарках.

Здесь, в селе, енота не видел никто. Местные жители только поражались тому, что куры пропадают все чаще, несмотря на то, что лисиц и волков в округе перебили лет десять назад.

Наконец, открыв дверь, енот скользнул в курятник и, нежно повертев голову первой попавшейся курицы своими артистическими пальцами, свернул птице шею. Подхватив тушку, енот потрусил к выходу.

Внезапно дверь захлопнулась, и из кучи куриного помета раздался грохот. Енот остановился, аккуратно лег на курицу, и умер вполне счастливым животным, которое так и не поняло, что его убили. В его непроницаемо черных глазах отражалось небо, сквозившее в щели курятника.

Сельчанин Василика, прятавшийся в помете, радостно подбежал к непонятному чудовищу, которое он все-таки подсторожил. Нет, такие ему раньше не попадались. Подняв курицу, Василика решил, что продаст ее завтра на базаре. Потом бросил тушку неизвестного зверька во двор и пошел в дом, порадовать жену.

Утром на зверька пришла посмотреть журналистка уездной газеты Лучия Бакалу. Она писала стихи про Румынию — мать, ела по утрам чеснок натощак, так она лечила язву желудка, — но тоже никогда не видела енота и даже не читала о нем. Лучия вообще не читала. Она говорила:

— А чего это я буду читать книги, неужели эти писатели умнее меня?

Глянув на полосатого зверька, Лучия признала, что и ее знания не безграничны, и побежала на почту, передавать срочное сообщение агентству «Дека-пресс», которое специализировалось на сельских сенсациях.

— Это же надо, — отложила в сторону очки редактор газеты «Новые времена». — Что в селах-то творится!

На следующий день в «Новых временах» вышла заметка…

Животное-мутант в Варнице.

Жители села Варница поймали неизвестное науке животное

Тридцатипятилетний Василика. Х., житель села Варница, некоторое время назад заметил, что число кур в его хозяйстве стремительно сокращается. Решив, что в его курятнике промышляет ласка или лиса, Василика установил на двери капкан и спрятался в курятнике с ружьем. Подсторожив зверя, крестьянин застрелил его. Оказалось, что животное, таскавшее кур у мужчины, неизвестно науке! Ученые в раздумьях. Мы будем информировать вас о дальнейшем ходе событий …

— Я есть все. Голова моя покоится в небесах, и волосы мои осыпаны звездным тальком. Мой разум — вся вселенная, и все, что в ней есть — я сам и мой разум… Я есть все. Голова моя…

Журналист, бормотавший это, валялся на паркетном полу президентского кабинета. Он был еще в состоянии придерживать на груди бутылку коньяка «Тирас», и потому опасно заблуждался относительно своей, якобы, малой степени опьянения.

В углу кабинета испуганно всхрапывал чистокровный жеребец с повязанными ногами. Некоторое время одним глазом конь опасливо косился на лежащего человека, другим — на распахнутое окно, откуда раздавались крики «Долой коммунистов!» и «Не хотим президента-большевика!».

Долго так продолжаться не могло, и потому конь прикрыл глаза, всем своим видом говоря: «Ах, оставьте меня в покое, странные, сумасшедшие люди». При последнем, особо громком лозунге, журналист приподнялся на локте, и невнятно заговорил:

— Вот-вот! Я тоже не хочу президента большевика. И меньшевика. Я вообще президента не хочу, потому что он мужчина. Вот если бы президент был роскошной женщиной, а, коняга? Если бы… Впрочем, тебе не понять, ты, конь македонский. Если б я имел коня, это был бы номер… Если б конь… Эх, миляга, дай я тебя обниму и расцелую!..

Тут журналист, в противоречие высказанному намерению, обессилено упал, но успел каким-то образом присосаться к бутылке и потянуть еще коньяку. Это явно придало ему сил, отчего он вновь забормотал:

— Я есть все. Голова моя покоится в небесах, рука моя — Гималайский хребет, а другая рука — Альпийский хребет. Впрочем, господа, как рука может быть хребтом? Никоим образом. В детстве я любил географию, и старенький седой учитель всегда отличал меня перед классом. Он уже умер, увы. Вы бывали на его могилке? Там очень мило, и поют птички…Так бывали?