Глен Хиршберг - Дети Снеговика

– У Дорети на заднем дворе, – с ходу ответил я, радуясь, что разговор вернулся к Терезе. – Я бросил в него снежок, и вдруг увидел в окне Терезу. Надо туда пойти. Идемте!

– Мы кого-нибудь пошлем, Мэтти. Попытайся успокоиться.

– А я как же? – Я вскинул голову, словно мне бросили вызов, но потом заставил себя ее опустить. Мне не понравилось, как этот сержант на меня смотрел. – Без меня нельзя! – Слезы ручьями потекли по лицу.

– Мэтти, – сказал сержант Росс своим сиропно-тягучим голосом, – помоги мне понять, что ты хочешь сказать.

Я сделал глубокий вдох, потом еще один и смахнул слезы, но тут же набежали новые. Это все равно что смотреть сквозь лобовое стекло, заливаемое проливным дождем.

– Тереза… – начал я как можно спокойнее, – она… ей сейчас очень грустно. Она сидит за «Столом одиночества». Она видела, как задавили мистера Фокса, и сидела в его крови.

Тут сержант Росс впервые заморгал от удивления.

– Где-где? – переспросил он.

– Она уже давно не ходит в школу. И не будет ни с кем говорить. Она не разговаривает даже с собственным отцом.

Сержант Росс откинулся на спинку дивана.

– Она ни с кем не разговаривает, – сказал он. – Но ты считаешь, что с тобой она будет говорить.

– Не считаю, а знаю, – сказал я, стараясь держать себя в руках. – Придется. Ведь больше-то не с кем.

Сержант Росс прищелкнул языком. Потом снова нагнулся вперед, прижимая меня к подлокотнику.

– Я хочу, чтобы ты очень хорошо подумал, Мэтти. Я хочу, чтобы ты хорошо подумал и ответил, слышишь?

Я замер.

– Скажи-ка, сынок, чего ты не договариваешь? Я чуть было не выложил ему все как есть.

Я правда хотел, но слова застряли в горле. Так что я лишь посмотрел на свои руки, всхлипнул пару раз и сказал:

– Мы должны туда пойти. Пожалуйста. Иначе будет слишком поздно.

– Берт, – окликнул сержант Росс неожиданно громким голосом, и второй коп соступил со своего поста у двери. Он тоже был огромный – блондин с несоразмерно маленькой головой, косо сидящей на могучих плечах и похожей на зернышко, выпавшее из торбы с овсом. Он прихрамывал и смачно жевал зеленую резинку. – Берт, давай пошлем детективов к Дорети. Знаешь адрес, Мэтти?

– Вы должны взять меня с собой. Без меня ничего не получится. Она не будет с вами говорить.

– Сначала мы пошлем двух детективов. Они очень и очень хорошо знают свое дело. Так что, Мэтти, можешь не беспокоиться. – Теперь сержант Росс говорил скорее как мой родной дядя, нежели полицейский.

Чувство отчаяния и безысходности обожгло меня изнутри электрическим током.

– Я должен ее увидеть, – выпалил я.

– О чем сыр-бор? – спросил Берт незлобно.

– Он считает, что дочь Дорети могла что-то видеть. – Спокойный тон сержанта Росса меня смутил. – И еще он считает, что она будет говорить только с ним.

Берт рассмеялся. Смех был ласковый, но мне он не понравился. И я не знал, сколько еще я смогу все это вынести.

– Если мы и дальше будем тут рассиживать и молоть языками, – взорвался я, – Спенсера могут убить.

Берт перестал смеяться, а сержант Росс, посмотрев на меня в изумлении, поднялся с дивана.

– Жди тут, Мэтти, – сказал он и прошел на кухню. Я увидел, что он разговаривает с моими родителями. Наконец он вернулся и доложил Берту: – Мы берем с собой Мэтти и его отца.

Отец запихал меня в куртку. Последнее, что я увидел на выходе из дому, была моя мать, сидевшая на коленях у косяка кухонной двери, обхватив голову руками. Чувство вины накапливалось в груди, пока отец гнал меня сквозь строй телерепортеров к ожидающей у дороги «мигалке». Полисмены сели впереди, а нас усадили назад, за решетку, защищавшую их от арестованных.

– Скажите хотя бы, куда вы его везете? – приставала к офицерам Корал Кларк, крутившаяся возле капота в своей теперь уже расстегнутой белой куртке, обнимая красными ногтями микрофон.

В ответ Берт дал полный газ, машина, кренясь на бок, вползла задом на нашу аллею, потом ткнулась носом в дренажную канаву на другой стороне улицы и только тогда, загребая колесами льдистую грязь, вывернула на дорогу к дому Дорети. Репортеры засеменили по газону к своим фургонам, чтобы последовать за нами.

Дом Дорети, темневший в глубине тупика, производил впечатление хорошо укрепленного форта. Окна были затянуты плотными шторами, заменившими те, что искромсала Тереза. Подъездная аллея была нерасчищена, тут и там возвышались небольшие сугробики, похожие на берлоги снежных зверей.

– А они вообще дома? – спросил Берт.