Паскаль Киньяр - Вилла «Амалия»

Томас с удовольствием слушал собственную обвинительную речь.

Анна обсасывала крабовые клешни.

И думала: «Он наверняка обращался к психоаналитику, если так наслаждается этими воспоминаниями».

Казалось, переживая вновь свою прошлую жизнь, он оживает сам.

Теперь он рассказывал в лицах:

– Я пытаюсь вставить ключ в замок. Ключ не подходит. Пробую еще раз. Ничего не получается. Приглядываюсь и вижу: замок-то новый. Мне кажется, что я схожу с ума. Отступаю назад. Схожу с тротуара на мостовую. Смотрю на дом. Да, это наш дом. Иду к слесарю, что живет рядом. «Да, месье, замок новый. Я сам его и ставил» – «Ах, вот как?» – «А чего вы удивляетесь? Разве этот дом не принадлежит даме, которая прожила в нем много лет?» – «Конечно, разумеется. Это ее дом. Но и я тоже в нем живу…» – «Все может быть, месье, только я не могу ломать замок, который только что поставил». Звоню в соседний дом. Спрашиваю: «Имущество из дома вывозили?» – «Да, месье, все вещи вывезли». – «Когда, в выходные?» – «Нет, месье, их вывозили всю последнюю неделю. И ваша мадам при этом была. Такой кавардак тут устроили! А новые хозяева уже приходили к нам знакомиться. Они из Брюсселя…»

Анна отвернулась к окну.

Отпивая по глотку свое вино, она глядела на порт, на мачты, на силуэты домов в ночи.

– Я провел кошмарные месяцы. Снял номер в отеле, – вполне комфортабельный, но я его возненавидел. Готов был на что угодно, лишь бы не возвращаться туда по вечерам. Пил без передышки. Я был смертельно напуган своей жизнью, тобой, всеми женщинами на свете, одиночеством и отчасти самим собой.

Она отвела взгляд от порта. Посмотрела на него.

– Отчасти… – повторила она.

– Я был уверен, что ты не уехала с другим мужчиной, и это, честно говоря, сильнее всего терзало меня. Я бродил по пустым улицам, совершенно безлюдным в два часа ночи. На работе я кое-как справлялся с делами, зная своих клиентов наизусть, но меня выдавал внешний вид. Да и красноречие мало-помалу пошло на убыль, я перестал выражаться связно оттого, что много плакал и пил.

– Оттого, что пил… – повторила она.

И допила бутылку белого вина, которое заказывала для себя.

– Но меня, конечно, не могли выставить за дверь из-за невнятного произношения или помятой физиономии. Я сам предпочел уехать в Лондон, чтобы больше не видеть Париж. С начальством мы договорились. Вот так.

– Вот так. Ну а Вери? – спросила тогда Анна Хидден.

Он снова начал оправдываться. Она встала. И медленно пошла домой по берегу моря.

– Подумай только, Вери, я с девятилетнего возраста сюда не приезжал!

Почти через сорок лет отсутствия Жорж вновь открывал для себя Бретань.

– А ведь ты в этих краях появился на свет!

Он бережно раскладывал свою черную одежду на гальке.

Трусы он оставил на себе.

И, сотрясаясь от холода, окунулся в волны.

– Идите сюда, Вери, Анна!

– Вот ненормальный, – прошептала Вероника. – Он же умрет! Нет, лично я в воду не пойду.

– Сорок лет я здесь не был. И это последний раз, Элиана!

– Жорж, это чистое безумие!

– Ну и пусть безумие. А ты очень уж боязлива для девочки, которая любит воду.

Он был ужасающе худ. Шел сквозь волны, вздрагивая, когда ветер швырял ему в лицо ледяную пену. Обернувшись к Анне, он умоляюще крикнул:

– Ну давай же! Иди!

– Вода слишком холодная, – твердила Бери. – Кончайте дурить!

Его порыв выглядел так нелепо, что Анна разделась в свой черед.

– Сними лифчик!

Она стянула с груди бюстгальтер. Осталась в тонких трусиках. Он протянул ей руку, чтобы помочь войти в воду. Сейчас им и впрямь было по шесть лет. Он проплыл пару метров брассом и тотчас выскочил на берег. А она, неожиданно для себя, плавала еще довольно долго. Вода была не такая холодная, как ей сперва показалось.

Они приняли душ. Вери ждала их в гостиной. Анна описала им вчерашний бессмысленный ужин. Жорж сказал ей:

– Вот родили бы ребенка и были бы сейчас вместе.

– Ну конечно, – ответила она.

– Только более зависимые друг от друга, – бросила Вери.

– И более несчастные, – добавила Анна.

– Не факт, – возразила Вери. – Дети преображают женщин и мужчин, которые думают, что это они их создали.

– Во всяком случае, жили бы как люди, без проблем, – сказал Жорж.

– И без иллюзий, – пробормотала Анна.

– А разве это возможно? – подхватила Вери, также вполголоса.

– Не копались бы в себе, были бы сговорчивей, – сказал Жорж.

– Это уж точно.