Александр Ласкин - Дом горит, часы идут

Ведь никому больше это не пришло в голову. Ни Римскому-Корсакову, ни Глазунову, ни Кюи.

Наверное, тоже что-то знали о Коле, но мелодии у них по этому поводу не родилось.

Один Северин-Севрюгин сразу понял: идут. Не десять или двадцать, а несколько тысяч человек.

Такой марш несогласных с Колиной гибелью. Уверенных в том, что это не должно повториться.

Когда он это услышал, то решил рассказать всем. Чтобы они тоже представили себя в этой толпе.

46.

Существовал еще один, уже не бумажный памятник. Это была мемориальная доска на стене житомирской синагоги.

Конечно, доска не сохранилась. Если пятьдесят синагог уничтожили, то у нее просто не оставалось шанса.

Кое-что можно понять по упомянутой открытке. Колин снимок тут помещен среди фото других жертв.

Блинова мы узнаем сразу, а то, что написано рядом, не беремся прочитать.

На стене синагоги жизнь нашего героя превращалась в паучьи ивритские буковки.

Рассказывали, будто одно время на небе зажигалось Колино имя. Причем расположение звезд имело сходство с надписью на доске.

Мы-то с вами не отличаем “алеф” от “бет” и “гимел” от “далет”, но люди знающие говорили: это о нем.

Еще ходил слух, что синагога не сразу исчезла. Просто перешла в другое качество.

Якобы они видели легкий контур, наброшенный поверх многоэтажного дома.

Несколько месяцев дом и контур существовали вместе. Затем контур выцвел и растворился в воздухе.

С тех пор тут только кирпичная коробка. Квадрат и параллелепипед победили изгиб и полукруг.

47.

Какое определение больше подойдет для нового столетия? Ужасный? трагический? деловой?

Правильней, наверное, деловой. Ведь самые жуткие события в этом веке стали предметом купли-продажи.

Начался век с погромов. Причем сразу возникла мысль, что тут тоже можно поживиться.

Лучше всего подошло бы кино. Чтобы пух залеплял объектив и казалось, что камера плачет.

Сперва эта идея пришла в голову одному малому. Он стал ходить к разным людям и предлагать новую услугу.

Обычно погромы случаются просто так, а на сей раз это будет съемка. Если потребуется, можно что-то повторить.

К примеру, убийство – дубль два… Опять кого-то волокут за волосы, а потом вонзают нож.

Самое удивительное, что никто не клюнул. Как-то еще не привыкли торговать всем подряд.

Потерпев фиаско, малый не успокоился. Такое уж это неунывающее племя продавцов.

Переключился, видно, на что-то более тихое. Ну там, киноустановки или телефонные аппараты.

Занятие это не столь хлопотное. К тому же предполагающее поездки за границу.

Что касается погромов, то они происходили без всякой связи с кино. Сперва кровь пролилась в Кишиневе, а потом в Киеве…

Тут уж ничего не поделаешь. Ведь людям свойственно ненавидеть, а рядом никогда нет того, кто их остановит.

Кстати, об упомянутых ранце с ботиночками. Тут просто какое-то наваждение: шли годы, а их становилось все больше.

Где-то к сорок второму-сорок третьему году набралась целая гора. Вполне сопоставимая с горами золотых коронок и женских волос.

Теперь если евреям разрешали собираться вместе, то исключительно с такой целью:

“Все жиды… должны явиться в понедельник… Взять с собой документы, деньги и ценные вещи, а также теплую одежду, белье и пр. Кто из жидов не выполнит этого распоряжения и будет найден в другом месте, будет расстрелян”.

Впрочем, жизнь продолжалась и без них. В большинстве храмов проводились службы.

Интересно, поминали ли верующие в молитвах убитых? Или делали вид, что их никогда не существовало.

К примеру, один пастор пытался жить так, чтобы не касаться запрещенных тем.

Видно, и с Богом говорил не обо всем. Какие-то обстоятельства попросту не упоминал.

Бог, как обычно, не сердился. Все же умолчание – еще не самый страшный грех.

“Когда они занялись социалистами, – писал пастор, – я промолчал, потому что я не социалист. Когда они занялись евреями, я промолчал, потому что я не еврей. Когда они занялись католиками, я промолчал, потому что я протестант. Когда они пришли за мной, уже не осталось никого, кто мог бы за меня вступиться”.

Эти слова напоминают формулу. Не оставляют надежды тому, кто занят только собой.

Казалось бы, при чем тут наша история? Какая связь между этим пастором и Колей Блиновым?

В общем-то, никакой. Если не считать того, что в новом столетии все отвечают за всех.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОГАРОК СВЕЧИ

…Если свеча гаснет раньше, чем догорает,