Александр Ольшанский - Стадия серых карликов

Отец народов к моменту открытия памятника принимал в преисподней ванны в море раскаленного докрасна свинца, выплавленного из пуль, по его воле убивших невинных людей. Вот Лукавому и захотелось посмущать руководящие круги, повнушать им идею выхолостить автогеном бронзового жеребца, дабы восседал князь на мерине. Никто не принимал высокого государственного решения холостить или не холостить княжеского жеребца, поскольку на первый план вышли говорения по поводу государственных дел, которые потом сменят государственные мычания, именуемые историческими речами и докладами, затем придет пора совсем безудержной болтовни, и никто ничего не станет делать, ибо одни будут говорить, а другие, развесив уши, слушать. Потом те, кто слушал, заговорят, и так далее. В общем, слово — тоже дело…

И все же почему напротив хвоста? Всякая нечистая сила терпеть не может находиться сзади любой лошади — животина чует скверну и начинает лягаться. Великий Дедка отлично знал пристрастие слуг Сатаны ко всему передовитому, прогрессистому, к любому передку, к вождизму, к президиумам и к трибунам, и посмеивался, наблюдая, как лукавые избегают заходить сзади не только лошади, но и трамваю, норовят пользоваться исключительно передней дверью или же ездить на черных лимузинах. В свете сатанинской страсти находиться впереди любого прогресса он и выбрал местечко за хвостом.

Но это присказка. А задумал Великий Дедка заронить в черную душу коллеги одно маленькое сомненьице. Не все же нечистой силе смущать человеков, у которых нынче сомнение на сомнении, сомнение сомнением погоняет, а если и Главному Московскому Лукавому усомниться в своих успехах? Не сбить ли и ему дыхалку?

Лукавый хоть на минуту, но опоздал. Не мог он без самой маленькой, хоть с маково зернышко, а все едино пакости. Обличье позаимствовал у Варвары Лапшиной — брюки варенка, батник с алыми и черными цветами, черный газовый шарфик на шее в знак траура. Великий Дедка настроился на биоволну Варвары, включил видеоканал: так и есть, молодую женщину, кстати, в трауре, наградил страшным обличьем — ищет она возле памятника Пушкину дружка своего Ивана Где-то, а тот получил личину козла, и между ними уже разгорается нешуточная ссора.

— Проездной! — кокетливо сообщила «Варвара».

— Единый! — ответил Дедка.

Это был пароль и отзыв, поскольку коллеги то и дело изменяли свой внешний вид, но в то же время и приветствие, позаимствованное у москвичей, когда те входят в общественный транспорт.

— Ваше высокосатанинство, разве вашего масштаба такое дело? — упрекнул Великий Дедка. — Женщина едет на кладбище, будет давать взятку — все ваши туда ринулись, цены взвинтили, некоторые даже повестя про это пишут. Опасно там живым нынче появляться.

— Иван — ваш, а Варвара — кадра моя, ваше превосходительство. Много на себя берет, пусть попрыгает. За сапоги берет две цены — почему не три? Нет, берет только две — так ведь рынок не станет саморегулироваться! — воскликнул Лукавый с великой иронией и захохотал. — А отец ее чей был? Ни Богу свечка, ни мне кочерга! Не крещен, не обрезан, так, растение алкалоидное, от переполива совсем замокшее. Ничей он, бесхозяйственность, великая бесхозяйственность процветает у нас с вами, коллега!

— Все-таки, ради доброго дела, я просил бы, ваше высокосатанинство, естественный лик Варваре и Ивану Где-то возвернуть. Пусть едут себе. Кто с Богом, кто с чертом на пару.

— Как раз это и есть их естественный облик. Тот, что они носят — искусственная личина, лакировка сущности. Только из уважения к вам…

Мгновение — и мегера сидела на скамейке за хвостом лошади Юрия Долгорукого. Великий Дедка уловил в глубине зрачков зловещий в самом прямом смысле огонь Всемосковского Лукавого.

— Вот и хорошо, — сказал он с удовлетворением.

— Лучше некуда, — проскрипела мегера и от досады сплюнула на каменную плиту — беззвучный микровзрыв, и оспина осталась на ровной поверхности. — Подниму вот я всю нечистую силу и покажу всем, кто и кем на самом деле является. Прямо скажем: хорошего понемножку, хе-хе!

— Вы Зло выпячиваете, а Добро отодвигаете на второй план. Изменили тактику, ваше высокосатанинство, а? Раньше добродетели фальшивые пускали в оборот, в сталинское время столько идолов создали под видом благороднейших и знатных людей! А теперь вы их развенчиваете — вот уж поистине от Лукавого! Вы вроде бы и ни причем, так выходит? Погуляли, повеселились, может, как говорится, будя?!