Александр Ольшанский - Стадия серых карликов

Вслед за хирургом товарищ психиатр тщательно ощупал голову гражданина Около-Бричко, поговорил с ним о погоде, работе, сновидениях.

— Реакции у него без серьезных отклонений, — сказал товарищ Тетеревятников мне в коридоре.

— Коли так, — заявил я, — то давайте мне справку о том, что я нормальный. Кто поверит моему докладу, что человек головой деформирует железный кузов КамАЗа и при этом сам остается без травм?

— Да?! — удивился товарищ психиатр и пригласил меня в свой кабинет.

В кабинете я вкратце изложил ход научного эксперимента, а товарищ Тетеревятников все время сбивал меня с мысли, стучал молотком по коленкам и вглядывался в зрачки, поворачивая меня вокруг вертикальной оси, наконец стал расспрашивать, не слышатся ли мне иногда телефонные звонки или голоса, не садятся ли на плечи такие ма-аленькие чертенята.

— Голоса не слышатся, чертенята не садятся, не звонят телефоны, белой горячкой не страдаю, так как веду исключительно трезвый образ жизни, — доложил я психиатру. — Хотя, впрочем, когда пишу служебные докладные, часто слышу критические замечания начальника отделения подполковника Семиволосова. Я очень дорожу его мнением, и он как бы мне помогает составлять документы.

— Помогает, значит, да? — спросил товарищ Тетеревятников. — И как часто?

— Постоянно. Он очень внимательный по отношению к подчиненным.

— В отпуске еще не были? Где вы намерены отдыхать и когда?

— Еще не был, товарищ психиатр. По графику в сентябре, поеду в родной Шарашенский уезд. Брательник у меня в деревне…

— Шарашенский уезд — это совсем замечательно. Значит, вы настаиваете на результатах эксперимента, да?

— Конечно, своей подписью акт удостоверил.

После этих моих слов товарищ психиатр сказал, что на минутку оставит меня одного, я воспользовался паузой и доложил дежурному по рации, что нахожусь в поликлинике, у меня все нормально. Это было в 8.22. Товарищ Тетеревятников вернулся только через пять минут и сказал:

— На учете в психдиспансере вы не состоите, могу сказать, что у вас вообще пока все дома. Ваши дружки тоже настаивают на таких же результатах странного эксперимента. Могу допустить, что это гипноз или групповой психоз.

— Гражданин Тетеревятников, — я вынужден был прибегнуть к официальному тону и встать, — прошу вас подойти к окну и взглянуть на грузовик, возле которого, как вы сказали, стоят мои дружки. Видите нарисованный мелом круг? Он как раз на ребре жесткости, присмотритесь, видите вмятину?

— Пожалуй, вижу.

— Так это вот и есть результат эксперимента гражданина Около-Бричко, а не гипноза или группового психоза.

— Вмятина — вещь упрямая, — согласился товарищ психиатр. — Но кто-то из нас явный псих, возможно, все мы четверо.

— В человеке еще много загадок, — сказал я.

— Вот-вот — много загадок! — поднял палец товарищ Тетеревятников. — Спишем этот случай на обилие загадок. Только на это, иначе не поймут. Справку я вам дам, что по сведениям такого-то психдиспансера вы на учете не состоите и практически здоровы. Прак — ти — чес — ки! Однако по-дружески я вам советую показаться в своей поликлинике невропатологу и психиатру. Меня очень смущают критические замечания вашего начальника, которые вы постоянно слышите.

— Позвольте, но ведь он начальник, обязан критиковать нас. Тем более сейчас, когда этому вопросу уделяется такое внимание!

— Но ведь вы слышите эту критику!

— Конечно! Я же не глухой. К тому же, я не только слышу, но еще и самокритически отношусь к самому себе и к своей служебной деятельности.

А сам подумал: «Божечки, он псих или же враг, а не врач».

— Я имею в виду не критику и самокритику, как таковые, — стал нервничать товарищ психиатр. — Я вчера на собрании критиковал главврача, он — меня, потом мы оба занимались самокритикой, потом нас вместе критиковали другие, пух-перо летело! Вы поймите, у вас субординация, а у нас симптомы, синдромы, мании, депрессии. С вашей точки зрения слышать постоянно критические замечания начальника — это хорошо, а с нашей, с точки зрения психиатрии — это слуховая галлюцинация на фоне маниакального служебного переусердия. Поймите, пожалуйста, что критические замечания начальника, которые вам слышатся постоянно, — это плохой симптом, слуховую галлюцинацию надо снять.

— Позвольте, но как же я буду выполнять критические замечания начальника, если они и в одно ухо мне влетят, а в другое тут же вылетят?