Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

Я позвонил Майе. Она заплакала и сказала, что уверена в том, что это был браконьер. Она долго ждала меня, а потом, так и не дождавшись, вышла поискать, и подошла к полю, где меня избили, как раз в тот момент, когда Гейтс, включив маячок, быстро увозил меня, положив на заднее сиденье. То есть, мне повезло, в каком-то смысле. Во всяком, случае, это не она обнаружила меня лежащим ничком на распаханном поле со спущенными до лодыжек штанами. Мне не хотелось больше говорить на эту тему, и я спросил ее об отце. Тогда она опять заплакала.

– Ты удивительный человек.

– Почему ты так говоришь?

– Тебя избили, а ты беспокоишься о моем отце. – Я ничего не ответил. Когда говоришь по телефону, легко изображать сильного молчаливого мужчину.

Через час они с Брюсом приехали навестить меня. Я услышал, как мама сказала:

– Я провожу вас в его спальню, а потом принесу вам чая со льдом.

– Миссис Эрл, давайте я помогу вам приготовить чай. Пусть Майя и Финн поговорят наедине. – Ему хотелось поддержать меня. Но, как это ни удивительно, мне вовсе не хотелось оставаться с Майей наедине.

– Можно войти? – спросила она, постучав и приоткрыв дверь.

– Будь так добра. – Я изображал мужественную веселость. Она вошла в комнату, улыбаясь, словно пытаясь убедить меня в том, что наступят и лучшие времена. Я думал, что когда она увидит меня, то опять заплачет. Лицо у меня опухло. Оно было пурпурно-черным. Нос мне сломали, а губы были покрыты струпьями.

– Ты забавный.

– Очень смешно.

– Выглядишь сексуально. Как боксер, который выиграл бой.

– Откуда ты знаешь о боксерах?

– Ничего. Знаешь, когда меня лошадь протащила, я полгода была похожа на разбитую тыкву. – Если бы она обратила внимание на выражение моего лица, то поняла бы, что я ждал другой реакции. Майя закусила губу и на минутку задумалась. – Хочешь, я опять выйду за дверь, а потом опять зайду, и сделаю вид, что вне себя от горя? Потому что мне и правда очень больно. Ведь это и моя вина тоже. Мне просто казалось, что я должна развеселить тебя, чтобы ты перестал думать о том, что произошло. – Она прекрасно понимала, что я чувствую, просто не знала, что случилось на самом деле.

– Почему ты говоришь, что это твоя вина?

– Это же я уговорила тебя тайком уйти из дома вчера вечером. – Майя присела на край кровати и поцеловала мое левое ухо – это было единственное место на моем лице, которое не болело. – И я все еще хочу подарить тебе кое-что.

Майя просунула руку под одеяло и захихикала.

– Мы так долго не виделись.

Я оттолкнул ее руку.

– У меня два ребра сломано. – Честно говоря, я беспокоился не из-за ребер.

– Я бы гребаных браконьеров сама пристрелила!

Гребаных. Не самое удачное слово она выбрала.

– Это не Двейн.

– Он не единственный, кто нас ненавидит. – Майя, оказывается, считала меня «своим». – Его отец вообще извращенец. Самый подлый из всей их компашки. – Мне и в голову не приходило, что меня мог изнасиловать кто-то из тех, кто постарше.

– Извращенец?

– Да. Это отвратительно.

– Что он такого сделал?

Говорят, его выгнали с молочной фермы МакКаллума, потому что застали за тем, как ему отсасывал годовалый теленок.

Брюс вкатил в комнату тележку с холодным чаем и печеньем. Столько всего произошло за последнее время, что у меня совершенно вылетело из головы, что он покрасил волосы и стал выглядеть совершенно по-другому.

– О чем вы говорите? – спросила мама, угощая всех печеньем.

– О том, кто меня избил. – Я строго посмотрел на ее, чтобы она оставила меня наедине с моими друзьями. Вместо этого она села ко мне на кровать.

Брюс пододвинул себе стул.

– Финн, я говорил с Гейтсом. – В этот момент я подумал, что он знает правду. – Слава богу, что ты остался жив. Тебе еще повезло.

– Да, меня только избили. – Когда я жевал печенье, челюсть болела.

– Ты хотя бы знаешь, почему они сделали это?

– Может, потому, что я джентльмен и ученый?

– Это действительно так, сэр, – засмеялся Брюс. – И превосходный лжец впридачу. – На минуту он стал прежним Брюсом.

– Как это понимать?

– Мы с Финном понимаем, о чем идет речь. Старая шутка.

Мама встала с кровати.

– Майя, я хотела бы поговорить с тобой наедине.

– Конечно, – ответила она.

– О чем это? – подозрительно спросил я.

– На следующей неделе у тебя день рождения. Думаю, мы должны устроить вечеринку для тебя и твоих друзей.

– Не надо. – Дело не только в том, что у меня не было настроения веселиться. Мне стало страшно, когда я представил, как мама пытается шутить с моими друзьями, угощая их тортом и пуншем. Такого унижения мне не вынести.