Дирк Уиттенборн - Жестокие люди

На занесенной снегом станции вместе со мной сошли три негритянки в церковном облачении и пара из Португалии – они дрожали от холода, потому что были одеты в спортивные костюмы. Я их не узнал без униформы. А ведь это были те самые люди, которые все это славное лето накладывали мне в тарелку отбивные, открывали передо мной двери и смешивали коктейли. Потом к вокзалу на старом большом грузовичке подъехал Брюс. На задних колесах автомобиля были цепи.

Не успев вылезти из машины, он окликнул португальцев и спросил, как чувствует себя их ребенок, и предложил самой пожилой монашке подвезти ее. Потом направил свои чары на меня.

– Давно не виделись, братишка.

Брюс подошел ко мне. Утоптанный снег скрипел у него под ногами. Брюс был так спокоен, что действительно можно было подумать, что ему хочется, чтобы этот момент длился как можно дольше. Он будто бы потолстел и даже вырос. На нем была надета ярко-красная парка и вязаный свитер с оленем. Брюс широко улыбался, показывая белые зубы, пар от его теплого дыхания клубился в воздухе. В общем, он был похож на кинозвезду. Или на Сатану, apr s-ski.

Я увидел в его зеркальных очках отражение своего лица. На нем было написано, что мне очень страшно. Моя паника была осязаема. Когда Брюс потянулся, чтобы обнять меня, я отпрыгнул назад и поскользнулся на накатанном льду. Он поймал и поддержал меня, и слуги-португальцы засмеялись, когда он со шутливым тоном объявил:

– Нет уж, ноги можешь ломать только после того, как мы сходим на каток.

Когда мы выехали с парковки, Брюс опять обратился ко мне:

– У меня для тебя подарок, – он бросил мне небольшой сверток, перевязанный ленточкой. Можно было подумать, что в этом году Рождество наступило раньше, чем обычно. – Если ты заставишь свою маму поверить, что получил это в подарок от Джеки О, я готов заплатить тебе пятьсот долларов. – Внутри лежала кассета с альбомом группы «Мертвые Кеннеди». Я поблагодарил Брюса, но не стал ловить его на слове.

– Как поживает Майя? – с невинным видом поинтересовался он.

– Замечательно. – Я старался не думать о том, что он со мной сделает, если ему удастся застать меня врасплох.

– Я очень рад, что вы помирились, ребята. А Джакомо что поделывает?

– У него тоже все отлично. – Опять пошел снег. Хлопья были такими огромными, что казались ненастоящими. У меня было такое чувство, что я нахожусь внутри стеклянного шара, внутрь которого кладут фигурки из папье-маше, и Брюс вертит его в руках.

– Слушай, позвони мне, если тебе понадобится моя помощь – рефераты, контрольные работы, или что там еще… Ну как, приятно быть отличником? – Он так живо и искренне интересовался моей жизнью, что мне вдруг стало страшно: а вдруг я все это выдумал? Вдруг это какая-то ошибка?

– Вот и чудесно. – Мне очень хотелось в это верить, но я знал, что не стоит тешить себя несбыточными надеждами.

После того, как я в пятый или шестой раз робко заверил Брюса, что у всех все в порядке, он вставил кассету в магнитофон, нажал на тормоза и вошел в штопор. В тот момент мы ехали по крутому склону, недалеко от Охотничьего клуба. Когда мы повернули, я вопросительно взглянул на него, но он только улыбнулся и стал подпевать «Мертвым Кеннеди».

Машина буксовала. Началась метель. Снег падал крупными хлопьями. Небо потемнело.

Брюс опять попытался развернуть грузовик. Тут я заметил металлический плуг снегоуборочной машины, которая расчищала дорожку, ведущую к дому МакКаллумов. Я закричал, чтобы он остановился, но он только пожал плечами. Мы скользили прямо к снегоочистителю, и мне было ясно, что сейчас мы или столкнемся с ним, или перевернемся. А может, сначала перевернемся, а потом столкнемся. Брюс продолжал напевать песню «Выходные в Камбодже».

Я закрыл глаза и замер, ожидая удара. Машина дернулась и остановилась, когда мы наехали на асфальт, на котором не было снега. Мы чудом избежали столкновения со снегоуборочным комбайном.

– Пора тебе открыть глаза, – внезапно заявил Брюс.

– За каким чертом ты это сделал?

– Мне надоело, что ты твердишь о том, что все хорошо, и поэтому захотелось встряхнуть тебя немного.

Теперь у меня не осталось никаких сомнений. Нет, я не собираюсь смиренно ожидать, пока он расправится со мной. Я придумаю способ спастись. Но мне нужно время. И поэтому, пока мы ехали к Флейваллю, я стал весело голосить припев песни, чтобы Брюс продолжал думать, что я ни в чем его не подозреваю:

– Пол Пот, Пол Пот, Пол Пот, Пол Пот, Пол Пот, Пол Пот, Пол Пот, Пол Пот.