Николай Шипилов - Остров Инобыль. Роман-катастрофа

Этого простого грудничкового продукта Юз имел нынче полные исподники. Продукт этот очень мешал ему чувствовать себя представителем элиты. Но, несмотря на неудобства, усталый Юз прилег на какое-то невидимое во тьме тряпье и под шум дождя уснул, ушел в инобытие…

Юз оказался на каменистом острове. Он шел в гору, к деревне, вместе с корейцами-луководами, и сам, будто бы, был корейцем.

На горе стояли конные, и один из них, унтер-офицер Морисита Ясуо, указывал на корейцев саблей:

— Они идут! Это разведчики русских. Они осмелели, эти продажные желтые собаки!

Сосед его, Хосокава, словно бы жалуясь на что-то, сказал:

— Это наш остров! Давайте же выпьем, господа!

Всем разлили по рюмочке разбавленного спирта.

Все выпили.

Ясуо приказал:

— Пошли! — и, когда сблизились с корейцами-луководами, спросил Тена: — Ты кто? Почему идешь сюда, в японскую деревню?

— Хотел спросить у вас, господин: где находится дом Кимуры Такео? Мы идем сватать его дочь Миеко. Сам-то Кимура в марте умер…

— Умри и ты! — крикнул офицер и рубанул с потягом. Упавшая в пыль голова корейца Тена, словно еще надеясь на что-то, пучила глаза и шевелила губами. Тело же еще только падало на прибрежный галечник.

— Ты кто? — спрошено было и луковода Цоя.

Цой поднял руки, закрывая голову, но Морисита ловко отсек одну из этих работящих рук, оскалился, и, не ссаживаясь с коня, воткнул саблю в скудный песчаный островок.

Это был знак остальным. Они добили луковода. Юз же Нацукава восхотел оттолкнуться от этой чужой земли и улететь на родную российскую свалку, но, как восковой огарок, плавился в углистом пламени японских глаз. «С этими не договоришься!» — понял он и заговорил жарко:

— Я не кореец! Я не кореец! Я ваш, я — Япончик! Моим прадедушкой был знаменитый одесский Япончик!

Офицер натянул на кулак тонкую перчатку, приподнял живую и сообразительную голову Юза за подбородок, посмотрел в глаза.

— Пойдешь с нами желтопузиков резать? Говори!

— Да за милую душу! — обрадовался Юз. — Достали уже своим луком!

Позади, за спиной, где росли молодые лиственницы, послышался цокот лошадиных копыт и крик:

— Все собирайтесь на войну с русскими! Быстрее собирайтесь! Из-за сопок летят русские самолеты!

Все услышали рев двигателей на форсаже.

«Убегу под шумок! — радовался Юз. — Наши летят, русские!»

Рванула бомба.

Юз проснулся и услышал, что к шуму дождя добавился и вой ветра.

Цыганка Раиса Крянгэ размышляла.

Она лежала на ковре и почти не вникала в действие видеофильма, который, как сорный ручей, проистекал перед ее черными глазами. Фильм не нравился ей. Ей нравились сочные фильмы Кустурицы. Возникало чувство, что его глаза и ее — одно и то же, а мир свеж, наивен и лукав, как умытое дитя нищего. Но, зная эти картины едва ли не наизусть, Раиса находила в них что-то незамеченное в прошлый раз. Сегодня шел теплый дождь, а ей было тревожно. Она и включила «видак», чтобы жужжал и отвлекал от занозистых мыслей.

Не получалось отвлечься.

Проскрипел деревянной винтовой лестницей брат — пошел перекусить на кухню. Когда старший брат в доме — он хозяин. Брат занимался перепродажей золота и автомобилей и был очень богатым цыганом.

— Пшала! Помогискир мангэ, пшала! [3] Брат! Помоги мне, брат!

— Мэ бокхало… Мэрав тэ хав… [4] Я голоден… Я ужасно хочу есть…

Раиса остановила фильм и пошла к брату.

— Со родэса ту, пшала? [5] Чего ты хочешь, брат? — прислонилась она к дверному косяку.

— Да хоть йэк тахтай чяйо! [6] Да хоть стакан чаю! — ответил брат басом профундо и не глядя на нее. Он не привык сам себе подавать на стол. Но милиция еще в одном его доме арестовала жену за хранение наркотиков и теперь жена находилась в следственной тюрьме, а он с детьми жил в доме Раисы. Дети уже спали.

— На йав дылыно… Ту — ром… [7] Не будь глупым… Ты – цыган… — сказала Раиса и стала накрывать на стол. Часы пробили три раза.

— Мишто… [8] Хорошо… — садясь за торец стола и беря голову в зажим ладоней, сказал брат. И спросил:

— Со тукэ трэби? [9] Что тебе надо?

— На пхуч, пшала… Намишто мангэ… [10] Не спрашивай, брат… Плохо мне…

— Йав кэ мэ… [11] Иди сюда… — брат указал на стул слева от себя и выпил водки. — Бравинта жужоры… — похвалил он водку и повторил: — Пхэн, со тукэ трэби? [12] Сестра, чего тебе надо?

На плите подогревалось мясо кролика. Оно шипело в чугунной сковороде, шипение это мешало чисто слышать голос. И Раиса присела рядом с братом.