Виталий Щигельский - Время воды

Мое действие не осталось незаметным для Косберга, возможно, он догадался по характеру звука:

— Ты не чешись, а записывай. Так ты сможешь заработать денег для «Родины» и уничтожить своих недругов. Они будут продолжать ходить по земле, но их уже не будет фактически.

— Я не совсем понимаю.

— Это объяснимо. Во-первых, ты пока еще кавторанг и смотришь на мир не с капитанского мостика, а из каюты старпома. Во-вторых, в твоих соображениях очень много личного. А нужно отвлечься, возвыситься над событиями, только так можно стать настоящим капитаном. Поэтому давай решим абстрактную задачу.

— Давайте. Только чтобы я понял.

— Поймешь, обязан понять. Итак. Что есть человек в мире денег?

— Ничто.

— Неправильно. Человек в мире денег есть функция денег.

— Если интегрировать функцию, можно избавиться от аргумента, — догадался я.

— Наконец-то.

— Это мне подходит.

— Мне тоже. Под двадцать пять процентов в валюте.

— Сколько я смогу взять?

— Сколько унесешь.

Я унес много, я нес через силу — в карманах, в руках, за спиной, между ног и во рту. В моем случае качество определялось количеством.

Мне не составило труда отыскать Снеткова и Диму, пару юристов-мошенников и всех тех, о ком я вспоминал на подводной лодке. Я расправился со своими недругами за календарный квартал. Я ни с кем не встречался лично. Не разговаривал, не бил, не душил. За меня все делали деньги. Деньги — смертельное оружие для тех, кто в них верит. Для денег нет расстояний. Деньги не знают границ. От них невозможно спрятаться и укрыться. Единственное, что может принести временное облегчение, это откупиться от них. Мои представители, используя модное слово «прозрачность» и обещая умножение капиталов, убедили моих недругов объединиться в холдинг и выпустить IPO, печать и контроль которых обеспечивал новообразованный банк «ЛенЛесТорг».

За акциями выстроились очереди из бизнесменов и простолюдинов. Котировки пошли вверх. Портреты Снеткова и Димы смотрели на обывателя с именных акций, с бортов автобусов, со стен домов, подписи под портретами обещали геометрические прогрессии прибылей.

Так оно первое время и было. И станок, который печатал акции, не останавливался ни на минуту, я знал это точно — станок стоял за стеной моего кабинета. Прежде чем у господ акционеров возникли сомнения, я успел перепродать холдинг четыре раза.

В конце концов, чтобы обесценить акции окончательно, я распорядился выбрасывать их прямо на улицы с вертолетов. «Ценными бумагами» набивали карманы и шапки все кому не лень: дворники, дорожные рабочие, пенсионеры и бомжи. Собственность Снеткова и Ко, прежде чем перестать существовать, стала народной.

Это была победа, однако победа неполная: в моем подсознании еще оставалось большое темное пятно. Последняя причина моих неврозов и комплексов. Пятно принимало разные формы, то отталкивающие меня, то, наоборот, возбуждающие. Это пятно скрывало и хранило воспоминания о Жанне.

Жанна съехала из родного дома вскоре после окончания института. Я обнаружил ее следы в НИИ точного приборостроения, точнее, обнаружил на остатках НИИ (который классическим образом был разбит на части, приватизирован и обанкрочен) остатки ее следов. Это была оболочка от ее личного дела — бумажная папка на лохматых тесемках. Само же дело было утеряно или пущено на растопку в одну из холодных зимних ночей. Прямо скажем, маловато для моих способностей. Поэтому на поиски пришлось подключить «скунсов», вызвать их из небытия сверхсекретной работы.

Поиски моей первой любви заняли у них пять банковских дней. На шестой день я имел на руках телефон, адрес, краткую биографию, медицинскую карту и копии ключей от квартиры Жанны. Информации накопали с избытком, я нуждался только в номере ее телефона, хотел ограничиться одним телефонным звонком. Во мне не было лирики, только конкретика. Чтобы выстроить пламенный монолог, я взял пару женских журналов, прочитал и набросал на бумаге свой текст.

Я позвонил Жанне вечером.

— Жанна, это я, Виктор. Мне нужно сказать тебе несколько слов. Не перебивай, это важно…

Уверенный тон, мыльное содержание и никаких обещаний сделали свое дело — Жанна приехала.

Не унижая себя сантиментами, мы углубились в апартаменты «Октябрьской», где незамедлительно объединились. И на время исчезли, заблудившись в отражениях зеркал, утонув в складках огромной кровати, превратившись в тысячи пузырьков в бокале шампанского…