Терри Сазерн: Блистательный и утонченный

— Мимо вас проезжал серый грузовик?! — прокричал он.

Он вылез, прижав к себе пальто и поискав глазами твердую опору, из кювета, с поднятой прямо головой, и направился к полицейской машине. Все это время другой полицейский по-прежнему сидел за рулем.

— В вашей машине двусторонняя радиосвязь?! — доктору приходилось кричать, наклонив голову к полицейскому, на фоне безумной агонии умирающей сирены. — Позвоните в участок, — сказал он, — пусть они задержат большой серый фургон, который едет на восток, в Дрексал. — Он кивнул, как бы подчеркивая этим свои слова, и затем, тяжело дыша, отошел назад, ослабил воротник, вытащил огромный белый платок и промокнул им лицо и шею.

Полицейский из патрульной машины открыл дверцу и медленно вылез наружу, все это время не сводя глаз с горящих останков седана. Второй офицер беспрестанно носился туда-сюда, нервно дергая огнетушитель. Тонкая струя из ручного огнетушителя могла едва достать до передней части стойки седана, ярко пылающей на чернеющем столбе. Затем он повернулся к доктору.

— Вы видели аварию?

После своей пробежки по дороге и попыток перекричать сирену доктор все еще не мог отдышаться. Однако в ответ на этот вопрос он попытался улыбнуться, затем слегка покачнулся вперед и сцепил руки над пальто, крепко прижав его к себе.

— Да, видел, — сказал он, — и я даже мог бы сказать…

— Как ваше имя? — спросил другой полицейский, уже готовый записывать.

— Эйхнер, — коротко ответил доктор. — В аварии также участвовал другой автомобиль, грузовик. Вы могли его заметить в Дрексале, большой серый фургон.

Последние слова он произнес вопросительным тоном, пока полицейский ждал, замерев над блокнотом.

И затем:

— Сток! — Они оба посмотрели наверх, удивленные, почти разгневанные, когда второй, с огнетушителем, появился из-за капота, крича: — Сток! Эй, Сток!

Он был растрепан и весь в грязи.

— Звони в участок! — сказал он. Он слегка шепелявил. — Им нужно привезти сюда насос и пенный огнетушитель. Вот это вы видели? — он нетерпеливо махнул рукой в сторону полыхающего седана.

Мгновение полицейский Стоктон и доктор рассматривали его молча, как будто шепелявость могла испариться из его слов, одного за другим, и дать им упасть в пыль под ногами, сырым и разоблаченным.

— О'кей, — пробормотал Стоктон, в конце концов повернув прочь. — О'кей, обойдемся и без печеного дерьма.

Он забрался назад на переднее сиденье, наполовину улегся на нем, пару раз нажал на переключатель и начал говорить хриплым шепотом в микрофон, прикрепленный к дальней стороне приборной панели.

Доктор Эйхнер вынул свою записную книжку, открыл на той странице, где записал данные об аварии, и сам наклонился и всунулся в открытую дверь.

— Это насчет грузовика, — мягко сказал он, слегка толкнув локтем ногу Стоктона.

Сообщение, передаваемое в участок, было предельно коротким, все составлено из номеров, мест и времени. Полицейский снова включил рацию, выпрямился и пытливо посмотрел на доктора. Затем он поднял указательный палец к своему правому глазу и сделал манящий жест, как будто подзывал ребенка, чтобы шепнуть ему секретик. Доктор Эйхнер наклонился ближе. Полицейский слегка зацепил пальцем воротник рубашки доктора.

— Знаете, что я вам скажу, — сказал он, — мы с этим будем разбираться нашим собственным излюбленным методом. О'кей, дружище? — И он подмигнул доктору, отчего тот медленно отшатнулся назад. Затем полицейский снова вылез из машины, отстегнул от ремня свой блокнот и начал писать.

— Ну, так как насчет того, чтоб повторить, как вас зовут? — сказал он.

— Эйхнер, — сказал доктор. Из бумажника он достал визитную карточку и протянул полицейскому. После этого он долго стоял, угрюмо уставившись на свои собственные покрытые пылью ботинки, хотя постепенно его искривленный рот, конвульсируя в уголках, снова попытался что-то сказать, а глаза его, встретившись с глазами Стоктона, снова вспыхнули с надеждой.

— Кажется, я начал понимать, — сказал он. — Вы уже задержали грузовик. Конечно. Кто же еще мог сообщить об аварии? — последние слова доктор произнес почти с наслаждением. Он погрозил Стоктону пальцем, беззлобно, скорее с обожанием, как если бы офицер невинно напроказил.

Офицер Стоктон громко прочитал: «Доктор Фредерик Л. Эйхнер» и записал себе в блокнот.

Доктор все еще держал свое пальто. Теперь он надел его и поправил галстук.

— Я работаю в клинике Хауптмана, — сказал он.