Бернар Вербер - Рай на заказ

На экране появилась надпись мелкими буквами, которая сообщала зрителям, что на экране «ДОКТОР МАКСИМИЛИАН ФОН ШВАРЦ, СПЕЦИАЛИСТ ПО ХИМИИ ЛЮБВИ».

«…а тот ему говорит: ну разумеется, дорогой мой, поэтому он и держит все в страшном секрете! Вы же понимаете!»

Взрыв смеха. Дружные аплодисменты зрителей, заполнивших зал «Олимпия». В едином порыве все вскочили и принялись скандировать: «Тристан! Тристан!», «Еще! Еще!»

Комик скромно отступил вглубь сцены, вытер лоб, почтительно поклонился и вскинул руку в победном жесте. Толпа не умолкала: «Еще! Еще!» Актер продолжал кланяться и посылать воздушные поцелуи и наконец скрылся за кулисами.

К нему подошел журналист, чтобы попросить интервью. Тристан Маньяр даже не взглянул на него. Юные поклонники просили автограф — он проскочил мимо. Вошел в уборную, полную цветов, и захлопнул дверь перед самым носом снимавшего его оператора.

Встав перед зеркалом, освещенным желтыми лампами, Тристан стал нервными движениями стирать грим. В этот момент к нему зашел его импресарио и продюсер Жан-Мишель Петросян.

— Ты был великолепен! Ве-ли-ко-ле-пен! Но тебе, пожалуй, стоит еще раз выйти, они там как с цепи сорвались. Зовут тебя на бис! Покажи им скетч о забывчивой консьержке. Это безотказно работает. Им понравится.

— Чтоб им провалиться.

— Ты что, не слышишь их? Это же триумф! Кажется, в зале сам министр культуры.

— Наплевать.

Издалека доносился гул, вырывавшийся из сотен глоток, которые хором скандировали коллективную мантру: «Еще!»

— Да ты их так завел, что они сейчас все разнесут! Тристан, ты — их кумир! Они в восторге от тебя.

— Я их презираю.

— Подумай о карьере. Подумай о них. Подумай о бассейне на твоей новой вилле.

— То, что я думаю, лучше всего выражается словами: «Мне начхать». Начхать на карьеру. Начхать на публику. Начхать на бассейн.

Жан-Мишель Петросян молчал, с удивлением глядя на артиста. Тристан решительно продолжал:

— Начхать на министра. На публику. На триумф. На славу, богатство и эти цветы, от которых разит пачули. Мне плевать на все это.

— Тристан, в чем дело?

Жан-Мишель Петросян прикурил сигарету и протянул ее комику, но тот оттолкнул его руку. Петросян насыпал дорожку кокаина, но Тристан сдул порошок со стола, и облачко кокаина медленно осело на пол уборной. Жан-Мишель чихнул:

— Что ты делаешь! Это же чистейший товар!

— Сожалею, Джимми. Похоже, ты все еще не понял. Я все бросаю. Правда. Надоело. Я занимаюсь этим уже семь лет, и с меня хватит. Довольно!

— Семь лет славы!

— Семь лет надувательства.

Они смерили друг друга взглядом. Жан-Мишель Петросян был довольно тучным мужчиной с седыми висками и густыми бровями. Его черная рубашка была расстегнута до половины, обнажая грудь, заросшую курчавыми волосами.

Тристан Маньяр был худым, с длинным носом и волосами дыбом, в которые он втирал гель перед представлением.

— Что с тобой происходит, Тристан? Что не так? — недоумевал Петросян, садясь напротив актера. — Мне-то ты можешь сказать, я же на твоей стороне.

— Ты действительно хочешь знать, что происходит? Ты хочешь это знать, Джимми? — Комик криво улыбнулся и ткнул продюсера пальцем в грудь: — Я скажу тебе, что не так. Анекдоты, которые все эти семь лет я травил тут по вечерам… Что ж, придется сказать как есть! Это не я их придумал! Вот что не так!

— Тристан, я не понял. Это же просто… анекдоты!

— Я продаю людям что-то, но даже не знаю, откуда оно взялось. Я смешу зрителей историями, которые не я сочинил, но я рассказываю их так, как будто они мои собственные. Я чувствую себя жуликом! Вот что не так. Они думают, что я талантлив, а на самом деле талантлив кто-то другой! Тот, кто сочинил эти маленькие шедевры! Вовсе не я!

Продюсер дружески хлопнул актера по плечу:

— Ну что ты, в самом деле. Эти шутки написаны авторами, которые работают на тебя. И что? Авторы довольны, ведь ты приносишь им бешеные проценты. Все мечтают писать для тебя.

— Ложь! Это вовсе не они! Они просто собирают анекдоты и совершенно ничего не придумывают сами. Они тоже жулики!

— Тристан, так делают все юмористы! С начала времен! Ты прекрасно знаешь, что даже самые великие из них присваивали себе анекдоты, которые просто носились в воздухе.

— Но черт возьми! Кто придумал эти носящиеся в воздухе анекдоты? КТО?!

— Ну я не знаю… люди.

— Какие люди? Мне нужны имена!

Жан-Мишель Петросян наконец придумал, что сказать, чтобы успокоить своего подопечного: