Бернар Вербер - Рай на заказ

А однажды вечером под дверью своей новой квартиры я обнаружил Сивиллину. Она сидела на полу, из всех пожитков у нее был только полиэтиленовый пакет.

Она бросилась ко мне на шею и стиснула в объятиях. Я чувствовал, как бешено колотится ее сердце — сердце маленькой птички, выпавшей из гнезда.

— Я больше не могу. Максимилиан — сумасшедший! После того как мы тогда поговорили с тобой по телефону, он на несколько дней запер меня в комнате. А потом… напомнил, что дружит с главным редактором твоего «Современного наблюдателя» и сделает все, чтобы тебя вышвырнули из журнала. Мне пришлось пообещать, что больше не стану тебе звонить. Но он продолжил избивать меня… — Сивиллина показала мне синяки на руках и спине.

— Чем он тебя бил?

— Кулаками, но когда он в бешенстве, то не контролирует себя. Он бьет меня всем, что попадется под руку, например моей туфлей или сумкой.

Я впустил ее и предложил принять горячую ванну. Приготовил морские гребешки с луком и посоветовал успокоиться и рассказать все по порядку.

— До меня у него было три жены. Все они сейчас в сумасшедшем доме. Он отправил их туда силой и держит там благодаря своим приятелям-психиатрам. Да еще говорит, усмехаясь, что «не приходится платить за их содержание».

— Ясно.

— От каждой из жен у него был ребенок, и он отбирал их, ссылаясь на то, что их матери невменяемы. Но и это еще не самое худшее. — Слезы градом хлынули из ее глаз. — Его прежние жены… как две капли воды похожи друг на друга. И на меня!

На мгновение я подумал, что Сивиллина все это выдумала, но сочинить столько подробностей, которые складывались в одну картину, было трудно. Даже для поэтессы с пылким воображением.

— Он ненавидит все и вся. Особенно женщин. Если бы он мог их уничтожить, он бы это сделал. Это одна сплошная ненависть и жажда разрушения, обращенные против всего человечества.

— Как же он пишет книги о…

— У него тем лучше получается говорить о любви, что это чувство ему совершенно незнакомо. Это очень плохой человек. Он презирает своих жен. И меня тоже. Теперь я понимаю, что ему нужна только власть надо мной! Он ненавидит своих родителей!

— Родителей?

— Я говорила тебе, что у него суицидальные наклонности. Он испытывает отвращение к себе самому, обвиняет родителей в том, что они дали ему жизнь, и пытается их уничтожить. Их он тоже поместил в психиатрические клиники. Причем в разные. Отец просил у него разрешения видеться с матерью, но он отказал. Он говорит, что его родители все еще любят друг друга, но он не желает, чтобы они встречались. И для того чтобы наверняка разлучить их, перевел мать в провинциальную больницу… — Сивиллина то и дело вздрагивала, как побитое животное. Она подняла на меня глаза: — У меня больше нет квартиры в шестнадцатом округе. Когда я переехала к Максимилиану, моя мать сдала ее. Мне некуда идти. Можно я вернусь к тебе? У тебя здесь гораздо просторнее. Ты правильно сделал, что переехал.

— Ладно, но мы будем только друзьями. Я не хочу, чтобы у нас снова был роман.

— У тебя кто-то есть?

— Сейчас я хочу целиком посвятить себя работе. Я чувствую, что меня вот-вот примут в штат.

В наших отношениях с Сивиллиной что-то окончательно сломалось, это было совершенно ясно. Но я не мог бросить ее в такой тяжелой ситуации.

— Ты можешь остаться на несколько дней — пока не решишь, что делать дальше.

На ее лице появилась довольная улыбка.

— Где я буду спать?

— Вот здесь, в комнате для гостей.

— А разве я не могу спать с тобой? Ты же знаешь, я так люблю прижиматься к тебе ночью.

— Я этого не хочу. Сначала приди в себя, отдохни, а потом я помогу тебе найти другую квартиру. И кстати, я думаю, что ты должна восстановить отношения с матерью, чтобы она тоже тебе помогла.

— Ни за что!

Той же ночью, часа в два, включился автоответчик. Раздался жуткий голос:

«Я… я… Я знаю, что она у вас! Да, я это знаю! Я чувствую, она у вас! Она должна вернуться. ОНА ДОЛЖНА ВЕРНУТЬСЯ НЕМЕДЛЕННО! Если она не вернется, я убью ее. Потом я убью вас! Вы меня поняли? Я убью вас обоих. Я убью вас!»

— Это он! — Сивиллина вошла в мою комнату. Она говорила еле слышно, словно боялась, что Максимилиан услышит ее.

Она легла рядом, сжавшись в комок. Я сохранил сообщение на автоответчике как вещественное доказательство на тот случай, если дело примет серьезный оборот.

Следующей ночью телефон снова зазвонил в два часа. Включился автоответчик:

«Я знаю, что она у вас. Скоро я убью вас обо…»