Алексей Слаповский: Закодированный

Пока он никого в своей правоте убедить не смог, но не отчаивается и внимательно следит за политическими событиями, ища в них намеки на то, что скоро его дело выгорит.

Сделавшись окончательным инвалидом, он увидел себя без средств (кроме единственной пенсии), без угла, без семьи. Поехал в Чихов к сестре, которую не видал уже лет двадцать. Оказалось: домишко сестры заколочен, сама она восемь лет как в могиле, а сын ее, племянник Одутловатова, Юрий Кумилкин (мужняя фамилия упокоившейся сестры) отбывает уже третий срок в тюрьме за аморальный образ жизни.

Одутловатов устроился в этом домишке, кое-как наладил быт, а тут явился и племянник. Сначала они ссорились, ибо каждый считал другого приблудившимся: дядя приблудился к дому, а племянник к дяде, «на все готовое», как выразился Одутловатов, но потом примирились; Юрий, не любя и не умея работать, жил на дядину пенсию, а долгими вечерами без радио и телевизора они предавались рассуждениям о возможности как-нибудь хитроумным и чрезвычайным способом раздобыть много денег, чтобы снести свою хибару построить на ее месте большой дом и устроить семейную гостиницу: племянник уверил дядю, что это самый надежный и выгодный бизнес из всех существующих.

Одутловатов, ответив на приветствие бомжа, остановился, опершись на палку:

– Сидишь? – спросил он.

– Сижу.

– Все равно ничего не высидишь. Я вот сколько лет мучаюсь. Я ведь дважды инвалид: с детства нога покалеченная, а потом радиации нахватался в зоне бедствия, сам понимаешь, о чем речь. Мне должны две пенсии платить, если честно. Так докажи им!

И старик пустился подробно рассказывать бомжу о своих мытарствах. Тот слушал внимательно, с интересом, не все понимая, но всему сочувствуя.

Тут показался Юрий, голый по пояс и в шортах. Крикнул дяде:

– Ты еще тут? Душа же горит!

– Иду, иду! – отозвался Одутловатов.

И поковылял по улице.

А Юрий приблизился к бомжу и задал тот же вопрос, что и дядя:

– Сидишь?

– Сижу.

– Нечего тут рассиживать! Тут местные люди живут, а ты кто?

Показалась Татьяна с пустой тележкой.

– Привет, Тань! – махнул ей рукой Юрий. – Это что за личность?

– Не знаю, – сказала Татьяна, заходя в калитку.

Юрий, постояв немного, тоже ушел. Ему бы и хотелось поссориться с пришельцем, но для этого нужно видеть энергию отпора, сопротивления, а у бомжа ни отпора, ни сопротивления не наблюдалось.

Толик проснулся и улетучился, не убрав постель.

Костя спал, уронив голову на стол. На мониторе застыла картинка. Татьяна взяла сына под мышки, повела к постели, тот упал. Оглядев картинку, Татьяна нажала на клавишу, и картинка ожила – застрекотали выстрелы, повалились враги, полилась кровь. Татьяна испугалась и выключила компьютер.

Вечером семья ужинала, и Костя, только что приехавший на своем велосипеде с дальних прудов, спросил:

– Мам, а чё за мужик там у забора сидит? Весь день сидит!

– Да бомж какой-то. Нищий.

– Шугануть его?

– Ну, шугани, – разрешила Татьяна. – Только культурно.

– Это мы можем! – выскочил Костя из-за стола.

Толик, естественно, помчался за ним.

Костя подбежал к человеку и строго спросил:

– Мужик, ты чё сидишь тут? Давай иди отсюда!

– Куда?

– А куда хочешь!

– Я никуда не хочу, – улыбнулся бомж.

– Ага, культурно не понимаешь?! – завелся Костя. – Сейчас будет некультурно!

Толик подобрал с земли палку и подал ее Косте. Тот схватил ее и крикнул:

– Считаю до трех!

Но Татьяна, вышедшая из калитки, осекла его:

– Э, э, орел! Брось палку!

– А он слов не понимает!

– Ладно, идите в дом, остынет все! И так целый день шалаетесь не евши! Идите, я сказала!

Толик и Костя, лишенные развлечения, неохотно пошли к дому: не слушаться мать они опасались. За ней не задержится и по затылку треснуть.

– Ну? И что будем делать? – спросила Татьяна. – Чего ты пристал ко мне, чего ты от меня хочешь?

– Есть хочу, – ответил бомж.

– Ага, конечно!

Татьяна подумала.

– А если вынесу тебе поесть – уйдешь?

– Почему? – не понял бомж.

– Потому, что ты тут не нужен мне!

– Почему?

– Он еще спрашивает! Ну, тогда извини! У меня терпение не безграничное, особенно на мужчин! – Татьяна достала старомодный мобильный телефон, нажала на кнопки. – Здравствуйте! Милиция? Тут человек, он хулиганит! Пристал ко мне и не уходит. Не напал, но может. А? Нет, я что, должна ждать, что ли? Вы тоже совесть имейте! Я не кричу, а… Да не знаю я, кто у нас участковый, я в глаза его не видала сроду! А? Садовая, тринадцать. Татьяна Лаврина. Вам-то какая разница? Ну, тридцать пять. А что, к пожилым не приезжаете?… У вас тоже голос молодой. Двадцать пять? Я где-то так и думала… Мы что, об этом будем говорить вообще? Спасибо, жду.