Роман Савов - Опыт интеллектуальной любви

— Когда ты ушел, — начал прерывающимся голосом Саня…

Мне сразу вспомнилось зловещее, до сих пор кажущееся жутким, объяснение с Секундовым. Долгие минуты абсолютного молчания, поражающие своей иррациональностью, глупостью и скукой.

"Такого не будет!" — поклялся я.

— … в общем, как сказал бы Васильев, "бросил я одну "палку""… Мы оба были пьяны… Когда ты ушел, она долго не могла успокоиться… Кстати, дверь ты снес с петель. Я потом несколько часов приделывал ее обратно. Чудовищная сила! Она все повторяла: "Он не вернется! Он не вернется! Он никогда не вернется!" Я начал ее успокаивать. Гладить по голове. Ну, и возбудился. Она посмотрела на меня и стала говорить что-то вроде того, что мы теперь оба одиноки, что я один могу ее понять, что она уже стареет, а ничего не получается, что она обречена на одиночество. Я принялся ее успокаивать, говорить, что она красивая, что мы ее все любим, что ты вернешься. В общем, она сказала: "Возьми хоть ты меня!" Я ей говорю: "А что бы сказал Родион?" А она: "Он никогда об этом не узнает!"… В общем, все случилось! Я даже удовольствия не почувствовал, до того был пьян и взвинчен. Да, и вот что еще! У нее месячные. Когда все происходило, я почувствовал характерный запах менструальной крови. Думал, показалось! А когда пошел в ванную, увидел, что у меня живот в крови. Из нее текло, как из поросенка (извини за выражение!). Так что если она будет говорить о беременности — не верь!

Он выжидательно — вопросительно смотрит на меня. Ждет вспышки ярости (или как он это там про себя называет?), более того, он ждет, что я ударю его!

Мгновенно, несмотря на то, что я уже с вечера ждал этих слов, во мне пробудилось как раз то, чего он ждет.

Вспыхнуло и окрасилось красным ("Наверно, кровь бросилась в голову. Как у Раскольникова"). Перед глазами прошел ряд возможных действий: вот я резко бросаюсь на него, бью в голову, заваливаю на пол, беру руку на перелом… А дальше что? Одновременно появляется удовольствие оттого, что мое предположение оказалось правильным. Вот выкладки мыслей Сани в этот момент времени, его ожидания, его модуляции развития событий. И, наконец, мысль о том, что я получил то, что должен был, потому что сам сделал нечто подобное, тогда, в начале наших отношений. Секундов воспринял ситуацию именно так, как я сейчас, с той только разницей, что в его уме не производилась самооценка, иначе он никогда не обрек бы нас на 40 минут молчания.

— Для полноты действа не хватает в этой компании только Тихонова… Сначала Секундов, потом — я, теперь — ты… Поздравляю со сдачей экзамена! Неплохая образовалась компания.

Саня заулыбался, обрадовавшись тому, что не буду наказывать его. Он увидел, что я не воспринимаю происшедшее как трагедию, и от этого трагическое перестает владеть им.

— Кстати, спасибо за ценную информацию. Я, впрочем, и никогда-то не верил, но такое железное доказательство весьма кстати. Все случилось к лучшему. Теперь я не смогу продолжать отношений, даже если у меня и будет внутренний импульс. Она сама отрезала пути. Это хорошо. А то я не был уверен в себе.

Улыбнувшись, я ощутил, как химеры ревности отпускают душу.

Черкасов начинает заискивать. Протягивает руку, предполагая, что я могу не пожать ее:

— Мы теперь — молочные братья.

— Да. Скрепленные молоком Шиндяковой.

Он осторожно смеется.

— Как ты думаешь, она — профессиональная проститутка?

— Думаю, нет.

— Почему?

— Во-первых, ничего особенного она не продемонстрировала. Может, потому что была пьяна? Во-вторых, влагалище у нее не разработано, оно достаточно узко.

— Так кто же она? Ты, случаем не поинтересовался?

— Поинтересовался.

— Да ну? И что же она сказала?

— Ничего. Она предложила сделать массаж. Когда она начала делать, я понял, что она не умеет. И сказал об этом.

— А она?

— Засмеялась. Сказала: "Конечно, не массажистка. Только ты Роде ничего не говори!"

Из ее слов явствовало, что она, во-первых, уверена в том, что наши отношения возобновятся, а во-вторых, она и Черкасова невольно вовлекала в игру. А это значит, что она проделывала этот номер и с другими.

— Что ж, вероятно, использует только ограниченный круг знакомств?

— Скорее всего.

Его это волнует меньше всего. Ему бы разобраться с нравственной стороной, с изменой, а я лезу с вопросами познавательного характера. Однако он вынужден отвечать, потому что чувствует себя обязанным.

Я расспрашиваю, пытаясь вызнать как можно больше: в какой позе занимались сексом, что она при этом говорила, испытала ли оргазм и т. д.