Роман Савов - Опыт интеллектуальной любви

Я читал, как филолог, улавливая реминисценции, находя параллельные места обнаруживая автобиографические сведения…

Мир наполнился причудливыми звуками и запахами, будто только и ждал меня. Здесь были запахи Настиного тела, тела, которое принадлежало ей прошлым летом, когда мы шли с Орехового озера, здесь были запахи пионерского лагеря, маленького зеленоградского ада, в котором я познакомился с Булановой, были здесь звуки школьных лет и звуки институтского периода, гулкие звуки, раздававшиеся в голове после школьных драк, были и будоражащие запахи детсадовской столовой (это пах СИЗАП, находящийся рядом с пивзаводом). Вместе со звуками и запахами жизнь ускользала, и если в детстве времени было очень много, чтобы успеть догнать, то сейчас его не осталось вовсе, и гонка за лидером становилась совершенно бессмысленной. Я понимал, что старею, понимал, что изменяется мое сознание, и возможно, я уже упустил момент, который не следовало упускать ни в коем случае.

Однажды в троллейбусе обратились к одному мужчине, назвав его пожилым, а он с такой болью сказал: "Неужели я уже пожилой?", что это врезалось в мою память. Врезалось также и потому, что для него эта новость, похоже, явилась неожиданной. И я, осознав, что тоже буду меняться, причем незаметно, и придет день, когда и меня назовут пожилым, решил отслеживать все свои состояния, отслеживать процесс взросления и старения, чтобы не пропустить момент, когда из ребенка стану подростком, из подростка — молодым человеком, затем — мужчиной, и, наконец, стариком. Я боялся, что при переходе от состояния к состоянию буду забывать, как мыслил прежде, что я буду становиться другим человеком, и, что хуже всего, незаметным для себя образом.

И вот теперь пришло осознание, что на какое-то время было утрачено представление о себе в прошлом, пропущен переход, пропущен потому, что я заигрался, обманутый интересом, интересом самой жизни, ведь она может быть такой занимательной, особенно, когда вопросы пола значат так много!

Проходя мимо плаца училища связи, я увидел за забором солдат, которые сдавали нормативы. Они были полны жизни. Я с удивлением вспомнил себя, вспомнил, как я ждал весны, какие планы строил, впрочем, какие там планы! Мне достаточно было свободной весны для полного счастья! Я хотел только свободной весны, а получил Настю и пивзавод, которые связали меня по рукам и ногам. Полная скованность. И теперь, глядя на курсантов, я видел это так же отчетливо, как березовые бруньки на деревцах.

Около офиса стоял "титаник", а водитель оформлял накладные. Я отметил про себя, что сейчас Лысый с пацанами займутся им, но без меня. Захотелось помочь им, даже не помочь, а разделить с ними общую чашу, но сейчас я должен был разделить ее с другим человеком.

Настя встретила меня в пижаме.

— Мы не опоздаем? — встревожено спросил я.

— Не волнуйся.

Я вспомнил, как накануне соревнований не мог спать, прогоняя в голове будущий день, какой ясной была голова, хотя я и не высыпался, какие ледяные волны прокатывались по крови, покалывая в горле и в сердце, словно маленькие кинжальчики.

— Чай будешь? — спросила Алла.

Я проанализировал собственные ощущения и понял, что не буду.

Настя от чая не отказалась.

— А разве тебе можно?

— А почему нет? — немного раздраженно спросила Алла (или мне показалось, что раздраженно?), если чуть-чуть, то можно.

Я подошел к Настиной маме и поинтересовался, сколько стоит операция. Она ответила, что около пятисот рублей.

— Так мало? — я не смог сдержать возгласа изумления.

Затем я полез в карман за деньгами, и извлек из него свою жалкую пятисотку.

— Что это? — по голосу я уже понял, что последует.

— Я хочу заплатить, если позволите, — возьмите, пожалуйста, деньги.

— Спасибо, не надо, — она произнесла это тоном, не терпящим возражений. — Уж на это деньги мы найдем.

Могла ли она оценить всю ситуацию так, как ее оценивал я, могла ли она представить себя на моем месте? Жить целый год в преодолении рационального начала, вынуждая себя принимать истину за ложь и наоборот? Ведь даже сейчас, даже сейчас, я не верил Насте до конца, предполагая, что она может разыграть даже операцию, причем разыграть просто так, то есть таким образом, что ее мотивацию невозможно будет определить.

Я спрятал деньги, поняв, что иного и не ожидал, что Алла поступила правильно, впрочем, как и я, предложив деньги. Мы оба поступили правильно. И иногда мне кажется, что всех бед можно было бы избежать, если бы ее дочь тоже поступала именно так.