Трейси Шевалье - Новенький

Чего Мими сейчас хотелось больше всего – это лечь, прижаться щекой к холодному кафельному полу и не думать ни о чем, просто позволить потоку времени омывать ее.

Но делать этого было нельзя. От пола сильно пахло хлоркой, к тому же кто-нибудь мог войти, да и подружки ждут Мими в столовой и начнут беспокоиться, если ее долго не будет. Она прополоскала рот, поплескала водой на щеки и посмотрела на себя в зеркало. Вид был жуткий. Вынув тюбик губной помады, который стащила у старшей сестры, Мими нарисовала точки на щеках и растерла их. Девочкам не разрешалось пользоваться косметикой в школе, но она надеялась, что никто не заметит. Взглянув на себя в последний раз, она выдавила улыбку и вслух ободрила себя: «Сделай, что он хочет, и тогда он отвяжется от тебя». Такая теперь будет у нее линия поведения.

Мими очень удивилась, когда увидела, что Ди сидит с Осеем за столиком в столовой, они склонили головы над чем-то, лбы соприкасаются. Ди была из тех немногих учеников – их по пальцам можно пересчитать, – которые ходили обедать домой, потому что жили рядом со школой. Мама всегда ждет ее к назначенному часу. Когда-то давно Мими заходила несколько раз после школы к Ди поиграть и хорошо запомнила тонкие губы ее матери, которые никогда не улыбались, озабоченность, с которой она поглядывала на часы, отсутствие в доме чипсов и поп-корна, печенку, которую подавали на ужин, напряжение, которое еще более возрастало, когда с работы возвращался отец и хмурился, обнаружив в доме постороннего человека. Благодаря этим впечатлениям Мими стала больше ценить своих родителей. Постепенно они с Ди переместились в дом Мими, где мама давала им тарелку, полную печенья «Орео», и разрешала смотреть телевизор.

Ди взглянула на часы в холле, засунула что-то в пенал – тот самый, розовый, о котором она рассказывала Мими, – и запихнула пенал в свой рюкзак. Она что-то сказала Оу, огляделась, быстро чмокнула его в щеку, вскочила и побежала. На Мими этот поцелуй произвел бы ошеломительное впечатление, особенно с учетом нагоняя, который могут устроить учителя, заметь они, но после той вопиющей сцены под кипарисами поцелуй выглядел пустяком. У Мими до сих пор стояли перед глазами их ладони: белая на черном, черная на белом. Это была самая сексуальная сцена, которую она видела в жизни, даже более страстная, чем сцена на балконе, когда Джульетта разговаривает с Ромео.

Когда Ди побежала, розовый пенал выпал из рюкзака, который из-за спешки она не застегнула на молнию. Мими окликнула ее, но подруга убежала. Оу уже прошел в столовую. Мими ничего не оставалось, как поднять пенал. Поглаживая пальцами выпуклые ягоды, она подумала, что Ди права, пенал и правда симпатичный, хотя не во вкусе Мими. После обеда она вернет пенал подруге. Положив его в рюкзак, Мими пошла в столовую.

Бланка помахала ей из-за стола и показала, что сохранила для нее место – непростая задача в переполненной столовой.

– Где ты пропадаешь? – крикнула она. – Все так и норовят сюда сесть.

– Я сейчас, – ответила Мими. – Ты еще чего-нибудь хочешь?

– Картофельных шариков!

Бланка обожала поесть, как обожала и все прочие виды чувственного опыта, и Мими часто отдавала ей то картошку фри, то вишню из фруктового коктейля, то коробочку шоколадного молока. Сама Мими, несмотря на пустой желудок, не хотела ничего, кроме «Кул-эйд» [29], потому что живот побаливал. Но она заставила себя взять поднос, на который буфетчицы поставили тарелки с бифштексом «Солсбери», картофельными шариками и лимонным пирогом с меренгами. Бланка с девочками с удовольствием съедят все то, на что Мими не могла даже смотреть.

В очереди она наблюдала за Оу, он стоял впереди через одного человека. Все буфетчицы были тоже чернокожие, и Мими подумала, что они, наверное, улыбнутся ему по-особому, покажут, что он свой. Вместо этого буфетчица, когда очередь дошла до Оу, окаменела, подавая ему бифштекс, ложка застыла у нее в руке, и томатный соус все капал и капал на кусок фарша и на поднос. Ее соседка не выдержала и рассмеялась.

– Слушай, Жанетта, отдай уже мальчику его бифштекс, – сказала она и положила Оу две ложки картофельных шариков.

Когда Оу отошел, Мими услышала такой разговор. Буфетчица, раздававшая бифштексы, сказала:

– Вот бедняга-то.

– Почему «бедняга»? – спросила вторая. – Это хорошая школа. Ему повезло, что он сюда попал.

– Не притворяйся только, что не понимаешь, о чем я. Выйти во двор, где нет ни одного такого, как ты, – своему сыну ты бы этого пожелала?