Анна Яфор - Вопреки

Мужчина расхохотался, теребя взъерошенные волосы мальчишки.

– А ты не хочешь дождаться ответа хотя бы на один вопрос, прежде, чем задавать следующий? И пищи потише, пусть мама еще немного поспит.

Катя улыбнулась, обнимая сына.

– Я выспалась. Так что можешь шуметь, сколько хочешь. Только больше по мне не прыгай.

– Мамочка, а Маняша уже проснулась?

Кирилл повернулся к мальчику.

– И кто у нас Маняша? Новая игрушка?

Артем развеселился еще больше, снисходительно глядя на отца.

– Пап, ты что? Маняша – это моя сестричка, которая пока живет у мамы в животике. А можно я уже побегу смотреть подарки? – и, не дожидаясь ответа, умчался.

Мужчина застыл, не отрывая глаз от жены. Тронул спутанные волосы, погладил пальцами припухшие губы. Молчал так долго, что Катя даже немного растерялась, не угадывая его мыслей.

– Кир?

Он мотнул головой, накрывая ее рот.

– Люблю тебя.

Уткнулся в шею, глотнул родной запах, вкус кожи. Так и не привык за столько времени к этому растекающемуся по венам сумасшедшему восторгу, приходящему всякий раз, стоило лишь коснуться ее.

Катя притворно вздохнула.

– Ну вот, Темка испортил твой сюрприз на день рожденья.

– День рожденья? Катюш, ты ведь не собиралась молчать еще целых две недели??!! – спросил почти с испугом.

Тихонько засмеялась в ответ.

– Не уверена, что выдержала бы столько времени… Наверняка проговорилась бы раньше. Ты же не обиделся? Это не то, о чем сообщают по телефону…

– Котенок, надо было сразу мне сказать… Я был бы осторожнее… ночью.

Она опять рассмеялась.

– А вот это точно ни к чему. Мы с Маняшей всем довольны.

По его телу прошла дрожь. Знакомая, такая сладкая судорога, лишающая всякой опоры. Он по-прежнему терял голову от невероятной нежности этой девочки, неприкрытой страсти и откровенного обожания, которое всегда видел в ее глазах.

Спросил, сам не узнавая своего голоса:

– Почему… Маняша?

Катя стала серьезной:

– Мне бабушка приснилась. И сказала, что ты будешь очень сильно любить свою дочку.

В груди что-то кольнуло, заставляя затаить дыхание, но эта боль была более чем желанной.

– Уже люблю…

Бросил короткий взгляд на приоткрытую дверь, откуда доносились восторженные крики Артема. Сдвинул в сторону одеяло, прижимаясь губами к еще плоскому животу жены.

– Привет… Маняша…

На языке стало щекотно от незнакомого, но невероятно вкусного имени.

– Уверен, что новость тебе нравится? – Катя запустила руки в его волосы, наслаждаясь любимыми ощущениями. – Я ведь опять стану толстой и капризной.

Его губы скользнули ниже, мгновенно лишая желания шутить.

– Самой красивой на свете… А я буду любоваться, как она растет, и играть с ее пяточками… Попытаюсь выполнить твои капризы… Может быть, хотя бы в этот раз у меня получится…

– У тебя все получится… – уже могла только шептать, теряя остатки воздуха. – Ведь ты и есть мой самый главный каприз. Давай закроем дверь и поговорим об этом?

Они спустились на набережную, куда довольно часто приезжали в выходные. День выдался чудесный, словно специально был предназначен для прогулок. Проследив за сыном, уже достаточно уверенно скользящем на роликах, Катя улыбнулась мужу.

– Темка всегда так ждет этих поездок… Спасибо, что привез нас сюда.

– Только Темка?

– А я – еще больше.

Вдохнула запах моря, привычный и все равно каждый раз новый. Несмотря на то, что море было возле их дома, это место тоже стало особенным. Именно здесь она самой себе призналась, что ОН значит для нее.

Лукаво улыбнулась, приподнимаясь на носочки, чтобы дотянуться до его уха.

– Хочу мороженое, Кир. То, фруктовое, которое продают возле дельфинария.

Мужчина недоуменно уставился на нее.

– Катюш, какое мороженое? Сейчас все-таки февраль…

– Ну, я же не прошу разрешения надеть чулки! – с удовольствием заметила, как вспыхнули его глаза.

– Еще чулок нам не хватало. Особенно теперь, когда ты… – он не договорил, уронив взгляд на ее живот.

– Вот именно: особенно теперь. Это Маняша ждет мороженое! А ты обещал выполнять мои капризы!

Кирилл старался выглядеть строгим.

– Катя, должны быть какие-то разумные границы! Это не подходящая еда для февраля и для ветреной набережной.

– Я буду пробовать по чуть-чуть. Вот так, – приблизившись к его лицу, легонько лизнула краешек губ.

– Еще раз так сделаешь – и вместо мороженого мы отправимся домой. В постель.