Лоуренс Норфолк - В обличье вепря

«…окруженном отвесными скалами и ущельями и затененном деревьями» (Aristot, Hist An 578a.25—578b.6).

Hom, Od xiii.409.

Отсылка ложная. В указанном месте речь идет о свинопасе Евмее, который пасет принадлежащие Одиссею стада возле ключа Аретузы. Свиньи — домашние! — нагуливают жир, «жадно питаяся там желудьми и водой запивая».

Ael, Nat Anim vi. 15.

Ael, Nat Anim ix.28, iv.23.

Op, Cyn ii.332, ii, 457.

Aristot, Hist An 609b.28.

Aristot, Hist An 607a.17–20.

Ael, Var. Hist. i.7.

Aristot, Hist An 595b. 1, хотя издатель считает данный пассаж сомнительным.

Aristot, Hist An 630а. 1–3, однако ср. Pans iii. 14.7—10, где рассказывается о том, как специально натасканных вепрей спартанские юноши заставляют сражаться между собой в Фойбеоне. Vid. Eur, Ph 408ff., Suppl 132ff.; Zen, Cent i.30; Hyg, Fab lxviiii; Stat, Theb i.370ff.; Apollod iii.6.1; Hes, Sh 168—77.

Aristot, Hist An 488b. 15; «μολοβριτεϛ» : согласно Гиппонакту, cit. ар. Ael, Nat Anim vii.47, cf. Nat Anim vii.19, x.16; Plat, Lach 196e.

μολοβριτεϛ; — букв.: «грязный обжора».

Hom, Il xvi.823—7, xii.42–50, xvii.282—5; Hes, Sh 387—93.

Атис, Адонис и, вероятно, Идмон: Hdt i.36.1—43.3; Paus vii.17.9—10; Diod Sic ix.29.1; Apollod iii. 14.4 (cf. Bion I, Bionis SmyrnaeiAdonidos Epitaphium , ed. Fantuzzi; Plut, Quaest Conviv iv.5.3–8; Athen ii.80b; Schol. ad Lyc, Alex 831; Prop iii.v.37—8; Ov, Met x.710ff.; Hyg, Fab ccxlviii; Anon (Anacreon?) ap. Heph, Ench xxxiii s.v. 'Antispasticon'; Apollod i.9.23; Ap Rhod ii.815ff.; Hyg, Fab xiv, xviii; Valerius Flaccus, Argonautica v.lff.). Одиссей, хотя и был ранен во время охоты на вепря на горе Парнас (Hom, Od xix.429—67), впоследствии, что вполне дня него типично, сумел обернуть эту рану себе же на пользу (Hom, Od xix.385ff.; Anon Odyssey fr. 1 3–4 ар. P Ryl iii.487).

Первым был ранен Анкей (Paus viii.45.2, viii.45.7), в пах (Lyc, Alex 479—93; Ov, Met viii.391–402), и засим «убит чудовищем», за компанию с Хюлеем (Apollod i.8.2), или же с Мелеагровым братом Агелаем (Bacch v. 117), или же вообще без всякой компании (Paus viii.4.10). Вопрос о том, чьей жертвой — Пелея или вепря — был Евритион, остается спорным (Apollod iii. 13.2; Schol. ad Aristoph, Nub 1063, где жертва названа «Евритом», ср. Ant Lib xxxviii et Schol. ad Lyc, Alex 175, где речь идет скорее об охоте на вепря вообще, чем о Капидонской конкретно). Найти виновного в смерти Мелеагра еще труднее. Смерть вепря приводит к разделу добычи, который, в свою очередь, из-за особого внимания, оказанного Аталанте, ведет к битве с алчными сыновьями Фестия, к смерти последних и к смерти самого Мелеагра, либо в бою (Hom, Il ix.529—99, cf. Paus х.31.3–4 и Apollod i.8.3; Hes, Cat fr.98.4—13 ар. P Berlin 9777), либо из-за вмешательства его матери, Алфеи, дочери Фестия (Bacch v.93—154; Aesch, Cho 602—11, cf. Diod Sic iv.34.6ff.; Ant Lib 2; Schol. ad Hom, Il ix.534; Ov, Met viii.445–525; Ibycus fr. 15 ap. Diomedes, Ars Grammatica i.323, последний упоминает о «Мелеагре» и «Аталанте» в качестве примера, поясняющего, почему не подобает производить отчество от имени матери; Hyg, Fab clxxi, clxxiv). Сохранившиеся фрагменты «Энея» (?Eur, Р Hibeh i.4.21) и «Мелеагра» (?Eur, vid D.L. Page CQ, xxxi, 178) каких бы то ни было убедительных результатов не дают, хотя в последнем упоминается

шкура, которую сыновья Фестия потребовали себе на том основании, что Ификл был первым, кто ранил вепря (Apollod i.8.3), но которую Мелеагр отдал Аталанте — вместе с

головой (Hom, Il ix.548), согласно тому, что сообщает нам Гомер. Диэгесис к 94-му этиону Каллимаха гласит: «Некий охотник… убив вепря, сказал, что тем, кто превзошел саму Артемиду, негоже посвящать ей (свои трофеи); после чего посвятил голову вепря самому себе, повесив ее на черном тополе. Он лег под деревом поспать, а голова упала и убила его». С головой кабана шутить не следует, даже после того, как сам кабан был убит. То же самое можно сказать и в отношении такой части тела, как

клыки, которые «делаются весьма горячими, если кабана раздразнить» и сохраняют жара в достатке для того, чтобы опалить волосы, даже если животное уже умерло (Xen, Cyn х.17, cf. Paus v. 12.2). Клыки высоко ценились в качестве трофея (Hom, Il х.264), и при всем этом имени первого обладателя именно этой пары традиция не зафиксировала и не сохранила. Позже

они были посвящены Афине в Тегейском храме. Каллимах (Hymn iii.215—22) утверждает, что «добычу победы край Калидонский приял и досель те клыки сберегает». Многие годы спустя они были изъяты императором Августом. Один — сломанный — был выставлен в Риме на Форуме, другой — целый — в святилище Диониса в личных садах Августа. Размером он был с ногу взрослого мужчины (Paus viii.46.1–5) ( Фрагмент гимна Каллимаха «К Деметре» цитируется по переводу С. Аверинцева. Павсаний в указанном месте ничего не говорит о ногах взрослых мужчин, он определяет длину клыка Калидонского вепря приблизительно в половину оргии, то есть около девяноста сантиметров.), и если представить себе вепря, пропорционального подобному клыку, то жираф едва доставал бы ему до плеча.