Лоуренс Норфолк - В обличье вепря

Прибрежная флора Еврота включала в себя тростники (Theognis 783-8), камыши (Callim, Aet lxxv.23), цветы (лутрофор, Malibu 86.АЕ.680) ( Лутрофор — сосуд для переноски воды, нечто вроде кувшина с длинным горлом и двумя идущими вдоль него ручками. Использовался в свадебных и погребальных обрядах.) и мяту (Callim, Нес fr. 284а.16). Последняя привлекала лошадей (ibid.), а лошади привлекали Кастора и Полидевка (Callim, Hymn v.24; Aristoph, Lys 1300; Eur, Hel 205-11). Его было трудно перейти зимой (Diod Sic xv.65.2), но между Амиклами и Терапной были броды (Paus iii.19.4–7; Xen, Hell vi.5.30), а в Питане (Pind, O1 vi.28), а затем в Спарте, когда это поселение влилось в нее, даже мосты (Xen, Hell vi.5.27). Возникнув из ключа, находящегося неподалеку от истоков Алфея, и уйдя вместе с последним под землю в Асее (q.v. n.91), «Еврот появляется снова там, где начинается местность под названием Блеминатия, а потом бежит мимо самой Спарты, пересекает длинную долину возле Гелоса, и изливается в море между Гифием, морской гаванью Спарты, и Акреей» (Strab viii.3.12). Имя свое он получил в честь создателя его русла в нижнем течении (Paus iii. 1.1), которое изначально было задумано как дренажный канал, хотя «Еврот» можно перевести и как «прекрасно-текущий», а проект осушения оказался неудачным (Paus iii. 13.8). Имя это служило синонимом Лаконии, из которой Парис умыкнул Елену (Eur, Hel passim, Tro 133-5). Природа «юношеских трудов» (Eur, Hel 210-11), предположительно имевших место на его (конечно же) «поросших тростником» берегах (ibid., 349, 493, Iph Aul 181—2), остается неясной.

В русском переводе «Елены» Еврипида, выполненном И. Анненским, текст о «юношеских трудах» звучит так: «Нет их на конном ристании, / нет среди юношей стройных / на состязаниях, на бреге / средь тростников высоких / пышнозеленых Еврота» (имеются в виду отсутствующие Кастор и Полидевк.). В оригинале — именно «юношеские труды» (νεανιãν πóνον) и «поросшие тростником» (δοναϗóεντοϛ) берега Еврота.

Вакхилид утверждает, что они были подобны розам (xvi.34).

Автор отсылает читателя к предпоследней строке Вакхилидова дифирамба «Геракл», написанного для дельфийцев, где речь вдет о событии, имевшем место именно на берегах Ликорма (как иначе именовался этолийский Евен) и изложенном в примечании 95. Данный сюжет связан с сюжетом Аталанты (эпизод с Хюлеем и Реком) общим смысловым полем: кентавр/попытка изнасилования/смерть насильника.

Несс был одним из тех кентавров, которых Геракл изгнал из пещеры Фола, после чего он сбежал на реку Евен (Apollod ii.5.4), где подвизался в роли переправщика, перевозя путешественников с берега на берег на своей спине. Геракл убил его стрелой с наконечником, намоченным в яде Лернейской гидры за то, что тот пытался во время переправы изнасиловать Деяниру, сестру Мелеагра. В отместку умирающий Несс выдал Деянире смертоносную смесь из собственной крови и спермы за «любовное зелье», которое нужно будет пустить в ход в том случае, если Геракл попробует ей изменить (Apollod ii.7.6; Soph, Trach 555ff.; Diod Sic iv.36.3ff.; Strab x.2.5; Dio Chrys, Or lx; Eusebius Praeparatio Evangelii ii.2.l5ff.; Schol. ad Lyc, Alex 50-1; Tzet, Chil ii.457ff.; Ov, Met ix.101ff.; Hyg, Fab xxxiv; Zen, Cent i.33; Serv ad Virg, Aen viii.300; Schol. ad Statius, Theb xi.235). В качестве одной из гипотез, объяснявших дурной запах, который имел воздух в соседней Локриде Озольской, предлагалась вонь от разлагающейся туши кентавра (Paus х.38.2–3). В качестве другой возможной причины называли «испарения некой реки», у которой «самые воды имеют странный запах», что согласуется с мнением Страбона, который считал, что Несса похоронили в горе Тафиасс и что труп его оскверняет тамошние родниковые воды (ix.4.8). Во время нынешней экспедиции Несс еще жив, в Локриде пахнет приятно, а Геракл находится в рабстве у лидийской царицы Омфалы (Apollod ii.6.3, i.9.19; Soph, Trach 248-53; Diod Sic iv.31.4–8; Lucian, Dial Deorum xiii.2; Paus i.35.8; Plut, Quaest Gr xiv, Thes vi.5; Tzet, Chil ii.425ff.; Schol. ad Hom, Od xxi.22; Hyg, Fab xxxii; pseudo-Seneca Heracles Oetaeus 371ff.; Statius, Theb x.646-9; Pherecydes cit. ap. schol ad Hom, Od xxi.22), которая нарядила его в женские одежды и, согласно некоторым традициям, шлепала его собственной сандалией (Ov, Her ix.55ff., Ars Amat ii.216—22).

Малая Медведица, она же Малая Колесница (Hom, Od v.272), она же Кюносура, «Собачий Хвост» (Arat, Phaen 52), традиционно ассоциировалась с Каллисто (Apollod iii.8.2; Eratos, Cat I; Schol. ad Lyc, Alex 481; Hyg, Fab civ, clxxvi; Ov, Met ii.409–507; Serv ad Virg, Georg i. 138; Lactantius Placidus ad Statius, Theb iii.685).

Только у Гигина мы находим утверждение, что «Партенон» (Дева) была дочерью Алоллона и Хрисофемиды (Ast ii.25.2). Какая бы то ни было связь с матерью Партенопея представляется сомнительной. Соперничающая аттическая традиция утверждает, что девой была Эригона, которая повесилась после того, как был убит ее отец, Икарий, после чего была вознесена на небо, подобно Волопасу или Арктуру (Callim, Aet 178).