Генри Миллер - Под крышами Парижа

Она и есть свинья, отвечает Билли, причем грязная, похотливая свинья. Все это говорится самым приятным тоном. Слушать такое чистое удовольствие.

— Сосешь у всех подряд, без разбору, — продолжает Билли.

— Ты такая же, — парирует Джина. — Не забывай, что я видела, как ты отсасывала у Альфа.

— Я все же не такая неразборчивая, как ты. И никогда не приходила с перемазанным спермой бюстгальтером… у тебя даже с подбородка капало.

— Неправда, я бы заметила… а ты… ты глотала, скажешь нет?

Препирательствам не видно конца… дай волю — они и всю ночь проспорят. Я сижу и слушаю. Атмосфера такая мирная, домашняя, и нет ничего приятнее, чем наблюдать, как две симпатичные сучки забрасывают друг дружку милыми гадостями.

— Расскажи лучше про того парня, который вытирал дерьмо о твое личико, — вежливо предлагает Билли.

Она уже подняла Джине юбку и теперь пощипывает аппетитные ляжки, тискать которые имел удовольствие и я.

— А я не собираюсь с тобой разговаривать, — отвечает Джина и краснеет.

Похоже, воспоминание не самое приятное, и стрела попала в цель.

Поиграв с подружкой, Билли начинает ее раздевать. Завести Джину она умеет… через пару минут та уже лезет ей под платье, тянется к волосатому плоду, который ест-ест и никак не съест.

— Сейчас я покажу ему твою пизду, — говорит Билли, — потому что, по-моему, он совсем ее не хочет. И что ты будешь делать, если Альф не пожелает тебя трахнуть?

— А я не хочу, чтобы ты что-то ему показывала, — хмурится Джина. — Если захочу, покажу сама! И раз уж на то пошло, почему бы тебе не показать ему свою?

— Он ее уже видел, — усмехается Билли. — И не только видел, но и трахал.

Она задирает юбку на живот и разворачивает Джину в мою сторону. Та сопротивляется, машет ногами, крутится, и передо мной как будто то вспыхивает, то гаснет красная лампочка. Билли щекочет ее между ногами. Джина в ответ пытается спустить с нее юбку и стаскивает… наполовину. Боже, дубинка у меня уже достигла такой крепости, что ею Можно крошить камни.

— Чего ты добиваешься? — восклицает Билли. — Хочешь, чтобы он увидел то, что ты сосешь каждый вечер? Не напрягайся, я сама покажу, но только тогда тебе придется продемонстрировать, как ты это делаешь. Поняла, извращенка? Мерзкая подстилка!

— И все равно я больше женщина, чем ты! — кричит Джина.

Юбка на Билли так смята, что та просто вылезает из нее и отшвыривает в сторону. Теперь обе голозадые ведут борьбу на диване. Билли пытается спихнуть соперницу на пол, Джина же норовит сорвать с подруги остатки одежды. Если они устраивают такие схватки каждый вечер, то обходится это не дешево.

— Шлюха! Еще не всем задницы повылизывала? Ты бы назвала мужчиной… настоящим мужчиной… того, кто сосет член у других? Нет? Так почему же себя считаешь настоящей женщиной? Дрянь!

Внезапно крики стихают, как будто кто-то нажал кнопку. Мои гостьи тают в объятиях друг дружки и принимаются целоваться-миловаться. Джина растирает Билли между ногами, Билли расстегивает на ней блузку, а добравшись до грудей, прилипает к соскам.

— Если ты готова, я отсосу, — шепчет Джина.

— Нет, это я у тебя отсосу, — говорит Билли.

— Нет, я ведь женщина, — настаивает Джина. — Ты мой муж… сосать положено мне.

Одежда сброшена… Джина соскальзывает с дивана и становится между ног Билли. Билли откидывается на спинку и поднимает задницу. Джина ее целует… ниже… ниже… доходит до пальцев ног… потом идет вверх, до сисек, и наконец возвращается к исходной точке.

Может быть, Джина и женщина, на чем она сама настаивает, но любит Билли по-мужски. Черт, она прямо-таки готова ее съесть. Кусает живот, облизывает груди, целует бедра… трется носом о влажную щель… разводит пальцами края… принюхивается. Потом сует туда язык… глубже… глубже…

— Какая ты сегодня сладенькая и сочная! — говорит она, отведав вкус. — И волосики пахнут парфюмом… Это ведь "Цветущий апельсин", да?

— Вот ты себя и выдала, — смеется Билли, сжимая коленями голову Джины. — Парфюм от Рут! Так я и думала, что ты и у нее сосала! Выкладывай, лживая сучка… ты ведь позволила ей поставить тебя на колени, а?

— Я… я только чуть-чуть… — вынуждена сознаться Джина.

— Чуть-чуть!.. Тебя следовало бы посадить на поводок, как собачонку, чтобы не бегала повсюду с высунутым языком! Ну погоди… пусть только Рут появится у нас, я заставлю тебя высосать ее перед всеми… и мне наплевать, кто это увидит! Давай же, где твой язычок? Лижи! Так… так… достаточно… теперь пососи сзади.