Татьяна де Росней - Ключ Сары

— Продолжайте, — попросил он.

— И концентрационные лагеря… Людей отправляли из Дранси в Аушвиц…

Уильям Рейнсферд развел руками и покачал головой.

— Простите, но я не понимаю, какое отношение это имеет к моей матери.

Мы с Зоей обменялись недоумевающими взглядами.

Минуты медленно уплывали в вечность. Я готова была провалиться сквозь землю.

— Вы упомянули смерть моего дяди? — наконец обронил он.

— Да… Мишеля. Младший брат вашей матери. На рю де Сантонь.

Снова молчание.

— Мишель? — Похоже, он явно был озадачен. — У моей матери никогда не было брата по имени Мишель. И я никогда не слышал о рю де Сантонь. Знаете, мне почему-то кажется, что мы говорим о разных людях.

— Но ведь вашу мать звали Сарой, правильно? — вконец сбитая с толку, спросила я.

Он кивнул.

— Да, правильно. Ее звали Сара Дюфэр.

— Вот именно, Сара Дюфэр. Это она, — с горячностью воскликнула я. — Или, точнее, Сара Старжински.

Я ожидала, что он хоть как-то отреагирует на мои слова.

— Простите? — повторил он, удивленно приподнимая брови. — Сара… кто?

— Старжински. Это девичья фамилия вашей матери.

Уильям Рейнсферд смотрел на меня, выпятив подбородок.

— Девичья фамилия моей матер Дюфэр.

В голове у меня звенел тревожный колокольчик. Что-то здесь было не так. Похоже, он ничего не знал.

У меня еще оставалось время уйти, просто уйти, а не разбивать жизнь этого человека на мелкие кусочки.

Я выдавила совершенно идиотскую, жизнерадостную улыбку, пробормотала что-то о том, что произошла явная ошибка, и отодвинула свой стул на несколько дюймов от стола, ненавязчиво давая Зое понять, что с десертом пора заканчивать. Я еще раз извинилась, что отняла у него столько времени. Я встала со стула. Он последовал моему примеру.

— Я думаю, что вы имели в виду не ту Сару, — улыбаясь, заявил он. — Но это не имеет значения. Желаю вам хорошо отдохнуть здесь, в Лукке. Я был рад познакомиться с вами.

Прежде чем я успела вымолвить хоть слово в ответ, Зоя сунула руку в мою сумочку и протянула ему что-то.

Уильям Рейнсферд опустил взгляд и посмотрел на фотографию маленькой девочки с желтой звездой на груди.

— Это ваша мать? — тоненьким голоском спросила Зоя.

Казалось, вокруг нас все замерло. С оживленной дорожки не доносилось ни звука. Даже птицы, похоже, перестали чирикать. Осталась только невыносимая жара. И молчание. И тишина.

— Господи… — произнес он.

И тяжело опустился на стул.

Фотография лежала между нами на столике. Уильям Рейнсферд все время переводил взгляд с нее на меня и обратно. Он несколько раз прочитал надпись на обороте, и с лица его не сходило изумленное выражение. Он явно не верил своим глазам.

— Этот ребенок очень похож на мою мать в детстве, — сказал он наконец. — Этого я не стану отрицать.

Мы с Зоей хранили молчание.

— Я не понимаю. Этого не может быть. Это невозможно.

Он нервно потер руки. Я заметила у него на пальце серебряное обручальное кольцо. Пальцы у него были длинные и тонкие.

— Звезда… — Он все еще качал головой. — Звезда у нее на груди…

Могло ли быть так, что этот мужчина ничего не знает о прошлом своей матери? О ее религии? Могло ли быть так, что Сара вообще ни о чем не рассказывала Рейнсфердам?

Глядя в его растерянное лицо, видя его волнение и смятение, я поняла, что знаю ответ. Сара ничего не сказала им. Она ничего не рассказала им о своем детстве, о своем происхождении, о своем вероисповедании. Она полностью порвала с кошмарным прошлым.

Мне вдруг остро захотелось уйти отсюда. Оказаться как можно дальше от этого города, от этой страны, от непонимания этого мужчины. Неужели я оказалась настолько слепа? Неужели я не могла предугадать, чем все это кончится? Ведь не один раз мне приходило в голову, что Сара могла сохранить свое прошлое в тайне. Уж слишком много ей пришлось пережить, слишком много горя и страданий вынести. Вот почему она перестала писать Дюфэрам. Вот почему ни слова не сказала сыну о том, кто она такая на самом деле. В Америке она хотела начать новую жизнь.

А я, ничтоже сумняшеся, явилась сюда, чтобы открыть этому человеку страшную правду, поневоле став вестницей несчастья и горя.

Уильям Рейнсферд подтолкнул фотографию ко мне, и губы его превратились в тонкую линию.

— Для чего вы приехали сюда? — прошептал он.

В горле у меня пересохло.

— Вы приехали сюда, чтобы сказать, что моя мать была не тем человеком, которого я знал? Что она оказалась замешана в какую-то трагедию? Вы для этого сюда приехали?