Джонатан Эймс - Проснитесь, сэр!

Так или иначе, глядя на Дживса, я чувствовал сильный прилив любви. Обожание еще не омрачилось в сознании, не превратилось в жалость, как он, видно, что-то почувствовал, поскольку вдруг вышел из транса гуру, застилающего постель, и сказал, оглянувшись:

– Да, сэр?

Я решил, что Дживс почувствует себя неловко, если неожиданно выпалить: «Я вас люблю». Впрочем, возможно, ему ничего не надо объяснять, даже произносить вслух. Поэтому, хотя мой сентиментальный мотор работал на всех восьми цилиндрах, а нога жала на педаль, я отбросил мысли о наших отношениях и сразу перешел к оглашению известий о событиях текущего дня.

– Крепитесь, Дживс.

– Слушаюсь, сэр.

– Как следует скрепились?

– Думаю, да, сэр.

Я сел на только что застеленную кровать, указав жестом Дживсу на стул за маленьким письменным столиком. Расположившись таким образом, приготовился дать ему полный отчет о случившемся.

– У меня новости, Дживс. В газетных заголовках.

– Очень хорошо, сэр.

Я сделал паузу для пущего эффекта и внушительно объявил:

– Я влюблен! Можно набрать крупным шрифтом. Разогнать в развертку на первой странице.

– Замечательное известие, сэр. Прелестно.

– Я чудесно себя чувствую, Дживс. Полон сил и прыти, как рассыпавшиеся бобы… Можно так сказать?

– Не знаю, сэр.

– А состязания по орфографии почему так называются?

– Прошу прощения, сэр. И на этот вопрос я не знаю ответа.

– Ничего страшного, Дживс. Фактически эти загадки меня не терзают, просто на миг озадачили.

– Вполне понятно, сэр… Если разрешите спросить, в кого вы влюблены?

– В Аву! Я о ней уже мельком упоминал. Женщина с фантастическим профилем.

– Вы уверены, что влюблены, сэр?

– Намекаете, будто это мимолетное увлечение?

– Возможно, сэр.

– Я обдумывал это, Дживс, – вполне может быть. Только влюбиться очень приятно. А самое многообещающее обстоятельство заключается в том, что я тоже ей, кажется, нравлюсь. По-моему, на этот раз роман не останется односторонним.

– Очень хорошо, сэр.

– Она оценила мой галстук, за что я должен вынести вам благодарность. Рад, что вы нынче утром вновь выбрали колибри. Она его пощупала. Женщина никогда так не сделает, если ее к вам не тянет. Она любовалась художественной работой, но на какой-то стадии ей, должно быть, захотелось ко мне прикоснуться, или она не испытывала такого отвращения, чтобы не хотеть ко мне прикоснуться. Если ты женщине не противен, битва наполовину выиграна.

– Очень рад, что выбор галстука с колибри оказался удовлетворительным, сэр.

– Более чем удовлетворительным! Этот галстук ее покорил… Знаете, Дживс, я вам вот что скажу – она не девушка-сон из моего сна о девушке, а некий фотографический негатив. Интересная мысль. Только сейчас пришла в голову, когда я ее высказал. Может быть, подсознание представляет собой нечто вроде негативного изображения или перевернутый телепатический отпечаток будущего… Понимаете, что я имею в виду, Дживс?

– Кажется, сэр, в определенной степени понимаю мысль, которую вы пытаетесь сформулировать.

– Я и сам не вполне понимаю, Дживс, но как-то верю. Я заметил, что таковы многие мои концепции; это несколько обескураживает. Не полностью продуманы. Видно, у меня не тот интеллект, чтоб до конца продумывать. Натыкаюсь на мысленную преграду.

– Вполне удачно справляетесь, сэр.

– Вы считаете, Дживс?

– Да, сэр.

– Спасибо… А как вам нравится имя Ава? Кроме того очевидного факта, что это палиндром. [55]Годится для роковой женщины?

– Ава очень милое имя, сэр.

– Она очень милая, соответствует своему имени, хотя выражается грубовато. Говорит, правописание у нее «ни к черту». Но мне нравится ее прозаичность.

– Очень хорошо, сэр.

Я повалился на спину на постель, Дживс покорно сидел за письменным столиком в восторженной позе. Я закрыл глаза, видя в воображении шоу Зигфелда, [56]в ходе которого сам держал Аву в объятиях, запустив пальцы в пышные волосы… но потом перед изображением прошла черная тень, словно мысленная кинопленка сгорела. Я сел.

– Есть еще один заголовок, Дживс.

– Да, сэр?

– Боюсь, из криминальной хроники. Та самая женщина, Сигрид Бобьен, обвинила меня в краже ее тапок. Устроила шумную сцену за завтраком. Опозорила перед всеми. Пыталась организовать линчевание. У меня сахар просто взбесился. Я чуть не ослеп от диабета.

– В высшей степени неприятно, сэр. Она заявила, будто вы ее тапочки взяли?

– Да… Кажется, остальные были на моей стороне, ее охарактеризовали как истеричку, видящую привидения. Но я не полностью оправдан. Наверняка после подобного обвинения все меня чуточку подозревают… А у меня небольшой провал в памяти на время затмения. Неужели я вчера вернулся сюда с парой женских тапочек, Дживс?