Эрико Вериссимо - Пленник

— Как ты себя чувствуешь? — вполголоса спросил он девушку.

— Хорошо, — ответила она. И, подняв лицо, спросила: — Завтра?

— Завтра. В полдень.

— Как жаль. Очень жаль.

Была ли искренней печаль, которую он увидел на ее лице, или только притворством, простым движением мышц, предварительно разученным перед зеркалом? Он не мог забыть профессии Ку, а правила этой профессии требовали внушать мужчине если не уверенность, что он у нее единственный, то хотя бы иллюзию, что он самый любимый. Он знал, что она родилась на том берегу реки, среди рисовых полей, и что ее родители — крестьяне. Тут многих крестьянских девушек нищета вынуждала продавать свое тело. Они переселялись в город, некоторые становились содержанками белых офицеров. Однако хозяин Ку считал, что ему выгоднее торговать ею в розницу.

Лейтенант выпустил девушку из объятий, вытащил из кармана маленький футляр и открыл его.

— Тебе.

Ку взяла кольцо и, улыбаясь, как ребенок, которому подарили желанную игрушку, надела его на палец. Она прошептала:

— Красиво! — И добавила, подняв глаза: — Спасибо!

Это, видно, исчерпало ее запас слов. Ее глаза похожи на две темные луны, подумал он. На выпуклый лоб падает черная блестящая челка. Лицо почти треугольное, с широкими скулами, нос курносый. Верхняя губа вздернута и чуть-чуть похожа на крышу пагоды.

Он подошел к столу, налил вино в бокалы, один протянул Ку, и они некоторое время пили молча. Шампанское как будто настоящее, решил он, проглотив две таблетки аспирина. (Какой процент с этой бутылки получает Ку?) Он снова отпил, на этот раз побольше, и тут же подумал, что от шампанского у него вряд ли пройдет голова. Показав на кольцо, он спросил:

— Он… этот человек… понимаешь? — сомкнув большие и указательные пальцы, он прижал их к глазам, изображая очки хозяина. — Он не отберет у тебя это кольцо?

Ку недоуменно открыла глаза, показывая, что не поняла его. Лейтенант повторил вопрос, выразив его другими словами и сопровождая иной мимикой. Ку пожала плечами и, поставив бокал на стол, несколько раз постучала ногтем указательного пальца по циферблату своих часов.

— Время…

Еще одно необходимое слово из языка белых мужчин, которые покупали час любви. Ку повернулась, ушла в ванную и закрыла за собою дверь. Лейтенант расстегнул рубашку, снял ее и бросил на стул. Потом сдернул покрывало с кровати и начал, расхаживая по комнате, вытирать им шею, спину и грудь. Все, что он видел, слышал и ощущал сквозь головную боль и головокружение, сливалось в смутный кошмар. Далекая канонада, звуки музыкального автомата внизу, смех в возгласы солдат, повизгивания женщин…

Он бросил покрывало на пол, опустился на стул и стал следить за тараканом, который медленно полз по стене. Ему вспомнился вечер в этой же самой комнате во время сезона дождей. Обнявшись, они лежали на постели и прислушивались к барабанной дроби капель по железной крыше. Тогда уже две недели свинцовые небеса низвергали на землю потоки воды. Он ездил по окрестным деревням, вяз в жирной глине, липнувшей к ботинкам, к мундиру, к коже… Ему казалось, что все разбухло от дождя — земля, деревья, дома, люди. Да и вражеские партизаны появлялись словно из-под земли. В городе стены домов сочились водой, всюду пахло плесенью. Простыни на постелях были влажные. И все время жара, москиты и ощущение, будто мир вот-вот растворится под дождем и даже мозг у людей размягчится, превратившись в водянистую кашицу…

Несколько минут спустя из ванной вышла Ку, совершенно нагая — узкие бедра подростка, маленькая грудь… Погасив верхний свет, она зажгла лампу на тумбочке и села на кровати, скрестив ноги. Перед его глазами вновь возник образ студентки, объятой пламенем. Ку невозмутимо смотрела на него и ждала. Ее тело, казалось, излучало свет. Она была похожа на статуэтку из темной бронзы. (Как-то, в такой же вечер, он вдруг с улыбкой заметил, что ее пупок похож на крошечный стилизованный цветок лотоса.) Но сегодня он глядел на нее и сам удивлялся тому, что не испытывает никакого желания. Он представил себе Ку двенадцатилетней — в отцовской лачуге среди рисовых полей. Огромный белый наемник повалил ее… потом бросил лишившуюся чувств девочку среди развалин спаленной деревни, а сам пошел дальше, убивать и насиловать в других деревнях, и самолеты этой армии ландскнехтов продолжали безжалостно сыпать бомбы на эту землю и этих людей.

Ку улыбалась и ждала.

— Иди! — шепнула она.

Он не ответил и не сделал никакого движения, словно его загипнотизировали или заколдовали. «Такая маленькая, — думал он, — такая хрупкая. Как только у нее хватает сил выносить подобную жизнь?» От горьких мыслей на его глаза навернулись слезы. Когда ее молодость останется позади и она потеряет привлекательность, хозяин выбросит ее, как выбрасывают старую, ненужную зубную щетку. Мало-помалу Ку превратится в дешевую портовую проститутку. И в конце концов старая, беззубая, больная, вернется на рисовые поля, чтобы там умереть… А где в тот день буду я? Уж лучше ей, подобно буддистской студентке, предать себя теперь же очистительному пламени. Прежде чем наступит старость, дряхлость и полный распад.