Юрий Лурье: Прокурорский надзор

Как-то само получилось — оказываюсь в привилегированной «семье». Все население «хаты» живет группами — «семьями» по несколько человек в каждой — так легче. На семью делятся передачи, которые разрешены раз в месяц, и покупки в тюремном ларьке. Но от каждой передачи какое-то количество продуктов идет в общий фонд, а еще энная часть — в пользу привилегированной, «элитной» семьи, которая держит «хату». Это неписанный закон, подчиняются которому беспрекословно.

Ужин уже прошел, и новые мои приятели, зная, что на этапе не кормят, угощают меня хлебом, салом, чесноком. Затем садятся на корточках в самом углу, чтобы не видно было в глазок, и варят «чифир». В качестве котелка используют большую кружку, обвязанную проволокой, а топливо — газеты, тряпки. На кружку кипятка используют примерно 70 граммов чая (т. н. «кропаль»), отмеряют «на глазок». Приглашают меня. Кружка идет по кругу, каждый делает только два глотка и передает следующему. Это особый ритуал, никем не нарушаемый. Делаю положенные два глотка. Несмотря на то, что с детства люблю крепкий чай, этот напиток вызывает у меня реакцию изжоги с примесью тошноты. Вопреки распространенному мнению, что чифир опьяняет и именно поэтому стал обязательным атрибутом тюремной жизни, самочувствие человека, неадекватно тому, что наступает в результате приема алкогольного напитка. Чифир поднимает тонус, настроение, отгоняет мрачные мысли. Но для здоровья вреднее, чем алкоголь. Уже после нескольких глотков чувствую, как неистово стучит сердце, усиливается изжога. В дальнейшем я принимал участие в ритуале чисто символически.

Для ночлега мне определяется достойное место в нижнем ярус рядом с угловой койкой, занятой «паханом». Место ночлега — важнейший фактор, определяющий «социальный статус» человека в этом мире. Например, если в «хате» имеются «опущенные» — их место — три «шконки» верхнего яруса рядом с унитазом. Для этого, чтобы отделить это участок спальной площади от остальных, путем титанических усилий выломана одна из металлических полос, составляющих основание коек. Большое значение имеет также место, где питается тот или иной человек. Самый привилегированный — конец стола, близкий к выходу. Здесь базируется «семья», в которую входит «пахан» и еще четверо. Теперь и я. Только эти люди имеют право делить хлеб и сахар, выдаваемые утром, принимать тарелки с завтраком, обедом и ужином, вести переговоры с «баландерами» и т. д.

Ряд заключенных, и не только «опущенные», вообще не допускаются к столу. Они даже обедают у себя, на верхнем ярусе, там же хранят свои вещи и продукты. Продукты же «элиты» хранятся в уже упомянутом мною «телевизоре».

На следующий день я становлюсь свидетелем совершенно удивительного действия — налаживания «дороги» с другими «хатами». В дальнейшем мне часто приходилось видеть, как это делается, но каждый раз поражался изобретательности людей, оказавшихся в неволе.

Два окна, забранные решетками, выходят в тюремный двор. На окнах «реснички» жалюзи, набранные из металлических полос. Полосы эти расположены под углом и делают невозможным обзор двора. Так что окна эти — своего рода вентиляционные отверстия, не более. Но кем-то уже проделаны щели в «ресничках», очевидно, каким-то металлическим рычагом. Они в двух местах раздвинуты. Нашими «специалистами» уже изготовлено «ружье». Это длинная трубка, сделанная из газеты (берется «большая» газета — «Правда» или «Известия»). Швы обрабатываются клейстером, изготовленным из жеванного черного хлеба. Кроме того, из распущенных синтетических носков делается тончайшая и легкая, достаточно прочная нить. Из жеванной бумаги изготовляется «пуля», к которой прикрепляется нить — будущая «дорога». «Ружье» заряжается этим снарядом, туда же, в «ствол» закладывается нитка, прикрепленная одним концом к пуле, другим — к стволу ружья. Длина ее 10–15 метров. После этого начинается перекличка с двумя «хатами», окна которых расположены удобно для наших «стрелков». По сигналу из этих окон в такие же отверстия в «ресничках» выставляется «маячок» — длинная жердь, изготовленная из деревянных лучин, отщепленных от стола, скамеек. Набрав как можно больше воздуха в легкие, «стрелок» выстреливает «пулей» в направлении «маяка» — точно так же, как охотятся на экзотических птиц туземцы где-нибудь в джунглях Калимантана или Амазонии. В окно втягивается «маячок» вместе с повисшей на нитке «пулей». «Дорога» готова. По втянутой вслед за тонкой нитью более прочной, скрученной из нескольких, в оба конца идут не только «малевы» — свернутые трубочкой письма, но и более веские передачи с табаком, конфетами, «марочками» (разрисованными носовыми платками), чаем и другими товарами. Если посылка предназначена в другую «хату», с которой нет связи, то на ней обозначается, куда следует передать. К концу дня все здание опутано почти невидимыми нитями «дорог». И несмотря на то, что почти каждый вечер кто-нибудь из «попкарей» под свист и улюлюканье обитателей тюрьмы обрывает с помощью длинной палки большинство нитей, связывающих камеры, а во время частых здесь «шмонов» изымается колоссальное количество «ружей» и «маяков» — «дороги» каждый день наводятся вновь.