Клер Моуэт - Люди с далекого берега

— Чё твой старик делает? — спросил Эзра, хоть Фарли был моложе его лет на тридцать.

— Трудится в поте лица. Книгу пишет.

— Ага, небылицы, значит, складывает!

Я принялась убеждать его, что Фарли пишет только чистую правду.

— Да ну их, писателей, все брешут, — не унимался Эзра, улыбаясь лукаво и недоверчиво. — И про нас, должно, написал бог знает чего, разрази меня гром!

Эзра Роуз никогда не переступал школьного порога, но, женившись, с помощью Матильды принялся постигать алфавит и понемногу учиться разбирать написанное. На родном языке он читал примерно так же, как я к тому времени по-русски — по буквам, по складам. На острове Дальнем, где Эзра родился, время от времени появлялся какой-нибудь учитель. Это крохотное, в пять семей, поселение милях в двух к югу от Балины уже лет пятьдесят как вовсе опустело. Учитель к ним обычно приезжал зимой, а зимой Эзра охотничал с отцом в лесах, ставил капканы, собирал хворост для печки. А вот Матильда, младшая дочь в семье из Гранд-Анса, целых семь лет ходила в школу.

Так и не научившись читать книги и газеты, Эзра не имел привычки полагаться на чужое мнение. Обо всем судил только по тому, что видел и слышал сам. Любил задавать вопросы. Слушал, о чем стрекочет детвора, и сопоставлял с тем, о чем судачат соседи. Даже к моим словам он прислушивался, хотя чаще слушательницей выступала я, ведь мне-то особенно нечего было ему рассказать.

Еще он черпал новости, регулярно слушая свой транзистор. Один из немногих в Балине, он ловил передачи Си-Би-Си, но с пренебрежением относился к веселым викторинам и популярной американской музыке, которые наводняли программы коммерческой радиостанции Мэристауна.

Эзра обожал комментировать последние известия; к примеру, он доказывал, что тори не победят на будущих выборах. Никогда не пропускал ежедневной вечерней передачи для рыбаков и сообщал односельчанам обо всех изменениях рыночных цен на рыбу в Бостоне. Раз попытался послушать репортаж о хоккейном матче команд Национальной лиги, но ему это пришлось не по вкусу: видеть никогда не доводилось, а комментаторский текст оставил его безучастным к этой игре. Да ну их, решил он, здоровые мужики, а гоняют мяч, точно сопливые мальчишки! А уж если кто шайбу забросит, такой гвалт поднимают! И зачем только у народа отнимать субботний вечер из-за всякой ерунды. Вот-вот, послушаешь да лишний раз убедишься — делать им там на материке нечего. Это уже и так яснее ясного.

Поженились они с Матильдой в 1919 году, в том самом году, когда жители Дальнего порешили раз и навсегда покинуть свой скалистый остров и обосноваться в более уютных бухточках, где теперь раскинулась Балина. Разобрали свои дома по досочкам и, присмотрев подходящие участки в Круглой Гавани, возвели их в прежнем виде. Один только Эзра решил заново отстроить себе с молодой женой дом в Собачьей Бухте, где тогда еще никто не селился. Здесь они с Матильдой пережили и долгие голодные годы, когда цена на соленую рыбу падала все ниже и ниже, и экономический кризис, ударивший по всем капиталистическим странам, а по здешним жителям — сильнее всего. В 1939 году началась мировая война, и Эзра одним из первых в Балине пошел добровольцем в английский торговый флот, хоть было ему тогда уже около пятидесяти. Сколько раз старенький траулер, где он состоял в машинном отделении при двигателях, бороздил в шторм воды Северной Атлантики в составе конвоя, служившего отличной мишенью для немецких подводных лодок.

Когда заходили в английские порты, Эзра увидел там жизнь, совсем непохожую на ту, к которой он привык. Никогда еще не видал он такого, чтоб дома стояли впритык друг к дружке. Эзра недоумевал: как же люди могут так жить!

В гости его никто не звал, а в пивнушках и кофейнях, куда он иногда наведывался, было нетоплено и сыро. Коченели ноги, холод пробирал до костей. В Англии ему нигде не удавалось согреться. Эзра утверждал, что на Ньюфаундленде у самого что ни на есть бедняка и то в кухоньке теплей, чем у любого английского лорда в замке.

— Убогие они там какие-то, — с сочувствием говорил он. — Хуже собак живут, ей-богу! Вон у меня собаки жили, так разве сравнишь…

Верой и правдой прослужив три года в торговом флоте, Эзра вышел в отставку, вернулся домой, получив сполна матросское жалованье и еще небольшое пособие за исправную службу королю и отечеству в неспокойных водах Северной Атлантики. Остаток военных лет он рыбачил на лодчонке; слава богу, сыну еще не пришла пора идти в армию, да и война близилась к концу. И хоть связал его по рукам и ногам кабальный договор с ловкачом-скупщиком, все же, пока матросские денежки не иссякли, Эзра забот не знал. И дети были при доме. Флори помогала матери рыбу солить, а парни — сначала свой, а потом и приемыш — ходили с ним в лодке рыбачить.