Николай Никандров: Путь к женщине

– Заметила, Аннета, какие у Шибалина глаза? Так и пронизывают, так и вскрывают всего тебя, так и жгут! Не человек, а орел!

Аннета Сознательная с мечтательным вздохом:

– Да. В такого мужчину сразу влюбиться можно. Сплошная прелесть! Ни к чему не придирешься!

Антон Печальный печально:

– Я не в этом смысле.

Аннета Сознательная твердо:

– А я в этом. Ты только погляди, какие у него губы! В такие губы так вкусно целоваться!

– Вот! Ты уже и "влюбиться" и "целоваться"! У тебя всегда только это в голове. Человек носит в груди весь мир, всю вселенную, человек дышит великой социальной идеей, – а ты? А ты все сводишь в нем к физическому. Тьфу! Даже противно! Ненавижу за это женщин!

– Погоди, ты не плюй. Почему ты так вооружаешься против физического? Ведь без физического тоже нельзя. Хорошо, когда и то есть и другое: и физическое и духовное. Как говорится, одно при другом.

Они садятся за столик.

– Не выношу, когда женщина рассуждает!

– Значит, женщине нельзя рассуждать? Член партии!

– Тут дело, конечно, не в рассуждении, а в том, что успех Шибалина настолько ослепил твои глаза, настолько затуманил твое сознание, что помани он сейчас тебя пальчиком, как ты сейчас же побежишь за ним! Разве я не вижу?

– И побегу! И побегу, если захочу! Вам, мужчинам, за интересными женщинами бегать можно, а почему же нам нельзя бегать за интересными мужчинами? Равноправие так равноправие! Ну не сердись, Антон, не кисни, я пошутила!.. Ты ведь прекрасно знаешь, что, кроме тебя, мне никого из муж чин не надо.

– Подобными "шутками", Аннета, ты лишний раз показываешь мне, что есть в своем существе женщина.

– Ну прекратим об этом, Антон! Довольно! Спрячь свою глупую ревность! Слышишь! Иначе я сегодня же уйду от тебя…

Она отворачивается от Антона Печального, смотрит из дали на Шибалина. Говорит другим тоном:

– Ты лучше вот что мне объясни: каким образом могло случиться, что такой представительный мужчина, как Шибалин, мог связать свою судьбу с такой малоинтересной особой, как эта Вера Колосова? Ишь, как она кривляется! Неужели он не мог найти себе что-нибудь получше?

Антон Печальный раздраженно поводит плечами:

– А как ее найти? Где искать? Ты слыхала, что он сегодня сам об этом говорил в своей лекции. Ведь до сегодняшнего вечера ни мужчинам, ни женщинам нельзя было сознательно выбирать себе пару, раз все считались "незнакомыми". Хвата ли что попадалось под руку. Это только нам с тобой повезло, что мы нашли друг друга. А остальные живут черт знает с кем, черт знает как.

– Ну а теперь, когда все будут считаться "знакомыми", ты думаешь, он отыщет себе более достойную?

– Теперь-то да.

Аннета Сознательная смотрит на Веру, полупрезрительно щурит глаза.

– Она так к нему не подходит, так не подходит, что всякий раз, когда я их вижу вместе, я вся дрожу от обиды! Мне делается так больно за него, что я бываю готова расплакаться от досады.

Антон Печальный грубо одергивает ее за локоть:

– А ты не очень-то пяль глаза на него. Не очень-то заглядывайся. Не делай себя смешной. Ну чего ты уставилась на него?

– А что, нельзя смотреть? Почему же не посмотреть?

– Потому что подумает – психопатка!

– Не подумает! И я не на него гляжу, а на нее. Смотри, как она наслаждается, как вертится! Так и купается в лучах его славы.

Антон Печальный тоже переводит глаза на Веру.

– Ты не знаешь, Аннета, он с ней давно живет?

Аннета поднимает голову, вспоминает:

– В ноябре месяце, двенадцатого числа, исполнился ров но год, как они начали.

– Ого, какие подробности ты знаешь!

– Это в нашем союзе каждая женщина знает. Потому что каждой обидно, не мне одной.

Антон Печальный вдруг вместе со стулом поворачивается к Шибалину, настораживается, говорит голосом охотника, внезапно завидевшего дичь:

– Гляди, гляди, к нему подходит Мухарашвили. Это к деньгам. К большим деньгам. Будет предлагать ему поездку по России с его новой идеей. Надо пойти послушать, сколько он ему будет предлагать. Ты тут посиди, а я пройду.

Он идет, как будто случайно, с невинным лицом, садится на свободный стул рядом со столиком Шибалина, поворачивается к Шибалину и Мухарашвили спиной, незаметно подъезжает к ним вместе со стулом все ближе и ближе, направляет назад то одно ухо, то другое, жадно ловит каждое слово их разговора.

И по всему залу, по всем столикам, при появлении возле Шибалина Мухарашвили, проносится сладостный шепот:

– Деньги… Деньги…

Иные при этом даже меняют позы на стульях, садятся поэффектнее, поправляют на себе платье, прическу, делают приятные лица, точно и сами готовятся к решающему смотру.