Дженнифер Уорф - Вызовите акушерку. Прощание с Ист-Эндом

Так было до того, как он увидел ковыляющую по набережной Чамми. Они уже встречались раньше, и он с улыбкой вспоминал, как она сбила его на велосипеде и рухнула сама. Это была высокая, сильная девушка, но когда она с трудом плелась вдоль причала, было заметно, что она с трудом несёт свою сумку. Он инстинктивно захотел помочь. Услышав невероятный рассказ дежурного о том, как эта девушка взобралась по верёвочной лестнице, чтобы осмотреть женщину на корабле, он не знал, что и думать. В тот момент он ничего не знал о ребёнке или об опасностях, сопровождавших роды. Он просто подумал: вот она совершенно другая, её волнует не только внешность. Посадив девушку в такси, Дэвид твёрдо решил увидеть её снова.

После его первого визита мы пришли в восторженное возбуждение. Даже монахини щебетали вместе с нами. Такого не ожидал никто. Вечером накануне первого свидания на Чамми обрушился шквал непрошенных советов и бесполезной помощи. Для начала надо было решить, что надеть. Она вытащила из шкафа несколько довольно унылых нарядов.

– Надо найти что-нибудь особенное.

– Но что?

Мы все одалживали друг у друга одежду, но Чамми не подходило ничего из наших гардеробов, поэтому в итоге мы разочарованно вздохнули и нацепили на неё красивый шарф. Кроме того, она переживала, что им не о чем будет говорить.

– Я не умею общаться с парнями. Я никогда раньше не ходила на свидания. Что мне делать?

– Слушай, ну не глупи. Он не парень, а взрослый мужчина, и он не пригласил бы тебя на свидание, если бы у него не было повода тобой интересоваться.

– Божечки! Всё пройдёт ужасно. Я точно знаю. Что если я упаду или брякну какую-нибудь глупость? Матушка вечно говорит, что меня нельзя никуда с собой брать.

– Матушка тебя никуда и не берёт, верно? Забудь ты уже свою матушку. Думай о Дэвиде.

Раздался звонок, и Чамми споткнулась о дверной коврик и налетела на дверь.

– Хорошего вечера, – прошептали мы хором, но, судя по её лицу, она не ожидала от свидания ничего хорошего.

Мы не застали её возвращения, но после этого вечера Дэвид стал всё чаще к нам заглядывать, и Чамми регулярно с ним куда-то ходила. К нашему разочарованию, она ничего не рассказывала и вообще начала вести себя тише, стала куда менее говорливой и пылкой. Разумеется, мы пытались её расспрашивать, но единственное, чего нам удалось добиться, так это фразы «Полицейская работа очень интересна, куда шире и разнообразнее, чем можно подумать».

– Ну, а ещё что?

– Что ещё? – спросила Чамми невинно.

– Ну, что-нибудь… этакое.

– Я рассказала ему, что хочу стать миссионеркой, если вы об этом.

Мы глубоко вздохнули. Безнадёжно. Если они говорят только о полиции и миссионерстве, о каком будущем может идти речь? Бедная Чамми. Возможно, её матушка была права, и она действительно вышла в тираж.

Наступила очередная горячая пора, и мы сбивались с ног. Одиннадцать родов за двое суток, послеродовые осмотры, дородовые приёмы, лекции и бесконечные телефонные звонки.

Я дежурила и тихо радовалась, что после безумной ночи и бессонного дня наступила тишина. В этот момент зазвонил телефон. Я с трудом подняла трубку.

– Моя жена рожает. Она велела мне вызвать акушерку.

Я торопливо собрала сумку и взглянула на расписание, чтобы понять, кто остаётся дежурить вместо меня. Наверху списка значилось имя Чамми. Я подбежала к её комнате и постучала.

– Чамми, я ухожу! Ты дежуришь!

Ответа не было. Я постучала снова и распахнула дверь.

– Ты дежу…

Я осеклась и отступила, потрясённая, виновная в непростительной бестактности – никогда, ни за что нельзя так поступать. Я застала Чамми в постели с полицейским.

Чамми вышла замуж за своего полицейского и стала миссионеркой. Миссис Фортескью-Чолмели-Браун, её мать, хотела организовать пышную свадьбу и приём в отеле «Савой», но Чамми отказалась.

– Родственники этого ждут, милая, – сказала мать с нажимом.

Дочь заартачилась. Она хотела устроить скромную свадьбу в нашей местной церкви Всех Святых под руководством приходского священника и обед в церковном зале.

– Но я же не могу объявить в «Таймс», что приём состоится в церкви на Ист-Индия-Док-роуд! – в ужасе воскликнула матушка. – А как же фотографы? Мне надо сообщить в «Татлер» и «Светские вести». Родственники этого ждут. Мы же не можем принимать репортёров и фотографов в церковном зале, в конце концов.

Но Чамми стояла на своём: никаких объявлений, никаких фотографов.