Дженнифер Уорф - Вызовите акушерку. Прощание с Ист-Эндом

– Умеешь писать? – рявкнул врач. Нэнси кивнула, слишком напуганная, чтобы говорить. – Тогда укажи тут своё имя.

Ей сунули бумагу с ручкой, и, сама не зная того, она подписала согласие на осмотр.

Полицейский схватил её и бросил на стол, задрал юбку и привязал подол к ножкам стола, закрыв девочке лицо, чтобы приглушить её крики и лишить её возможности видеть происходящее. Врач раздвинул ей колени и прижал их к груди, а после связал ноги девочки. Панталоны с неё сорвали. Нэнси в ужасе заметалась – хотя ноги её были скованы, ей всё же удалось оттолкнуться.

Она упала и повредила спину о край стола – от удара нижний позвонок сломался. Нэнси так и не восстановилась от этой травмы. Врач и полицейский с проклятиями затащили её обратно и привязали кожаным ремнём так, что она больше не могла двигаться.

После этого начался осмотр. Акт требовал, чтобы врач сперва проверил наличие характерных для гонореи выделений или бородавок, а также сифилитических язв на половых губах. При необходимости он мог ощупать вагину изнутри в поисках язв или других признаков венерических заболеваний. Мог использовать вагинальное зеркало и щипцы для осмотра шейки матки. Мужчины выполнили всё в полном объёме. У них ушло сорок пять минут на осмотр, который должен был занять не более двух-трёх минут.

В наши дни для такой процедуры по-прежнему используется стерильное вагинальное зеркало. В те дни оно представляло собой тяжёлый металлический инструмент длиной в пять-шесть дюймов [15], состоящий из двух частей. В сложенном состоянии это был круг около полутора дюймов [16]в диаметре, который вставляли в вагину, открывали на два-три дюйма [17]и укрепляли распоркой, чтобы осмотреть шейку матки. Гинекологическое зеркало XIX века было сделано из грубого, необработанного металла, и вряд ли кто-то трудился смазывать его перед осмотром.

Врач и полицейский несколько раз вставляли зеркало в бедняжку, поворачивая и вращая его. Они совали в неё пальцы. Потом пришёл черед других инструментов – например, длинных щипцов, которые они помещали ей во влагалище, якобы в поисках венерических заболеваний. Можете вообразить боль, которую чувствовала при этом тринадцатилетняя девочка? Неизвестно, изнасиловали ли они её после осмотра. Удовлетворившись, они развязали Нэнси.

– Она чистая, признаков болезни нет. Можно выдать ей справку. Давай, подымайся, мы оформим тебе подтверждение, твоя родня будет довольна.

Бедная мать Нэнси оказалась бессильна. Жаловаться было некому. Если бы ей хватило храбрости обратиться в полицию, она пострадала бы сама. Мужчины действовали в рамках закона. Если бы они изнасиловали девочку, последствий бы не было, поскольку во влагалище уже побывало зеркало. Джозефин Батлер называла эту процедуру «хирургическим изнасилованием», и ей подверглись тысячи невинных женщин.

Мать Нэнси написала в Ассоциацию по борьбе с Актом «О заразных болезнях», и Джозефин Батлер лично приехала в Саутгемптон. Она посоветовала Нэнси немедленно покинуть город, потому что в противном случае её в любой момент могли схватить и подвергнуть повторному осмотру. Миссис Батлер пообещала найти для неё место – так Нэнси стала горничной юной Моники Джоан, мятежной дочери баронета.

– Её спина была повреждена, и несчастная с трудом ходила и всего боялась. Она прожила со мной одиннадцать лет и умерла от туберкулёза позвоночника.

Больше сестра Моника Джоан не говорила о Нэнси. Видимо, это воспоминание было слишком тяжёлым и болезненным для неё, даже спустя все прошедшие годы.

Меган-Мэйв были близняшками и достигли невиданных высот в мастерстве ворчания. Видимо, они коротали время в материнской утробе, жалуясь друг другу на тесноту, сырость, темноту и дурные запахи. Когда они вылезли на свет божий, крича и брыкаясь, то тут же начали критиковать яркий свет, шум и суматоху. Колыбелька их была то слишком жёсткой, то слишком мягкой, одежда – чересчур тесной или просторной, а еда то чрезмерно холодной, то чрезмерно горячей. Во время кормления (если их когда-либо кормили грудью) каждая из девочек наверняка хватала грудь сильными ручонками и яростно присасывалась, не отрывая чёрных немигающих глаз от своего двойника у другой груди, в мягких и нежных материнских руках. После еды они принимались жаловаться друг другу на колики и газы. Скорее всего, их не устраивало количество молока и общая скудость рациона, что не могло не сказаться на их состоянии в будущем. На протяжении жизни они отшлифовали своё мастерство и стали настоящими виртуозами своего дела – им удавалось найти изъян во всём вокруг.