Дженнифер Уорф - Вызовите акушерку. Прощание с Ист-Эндом

Подобные вещи тяжело читать – особенно если вы всерьёз интересуетесь семейной историей. Однако жизнь в равных пропорциях состоит из счастья и горя, и мы бессильны это изменить.

Как-то раз мы обнаружили, что несколько младенцев наших рожениц одновременно заболели – у них гноились глаза, текло из ушей, началась диарея, пупки воспалились, а кожа покрылась прыщиками. Пострадали не все, но те, что заболели, тяжело переносили недуг. У детей взяли анализы, и в лаборатории сообщили, что все инфекции были вызваны одним и тем же штаммом золотистого стафилококка. Откуда же он взялся?

Сёстры и монахини сдали анализы, и выяснилось, что переносчиком золотистого стафилококка, от которого и пострадали дети, стала Синтия. Бедняжка была в ужасе от того, что заразила младенцев, тем более что сама она не чувствовала недомогания. Но результаты были неумолимы. Её тут же отстранили от работы, она прошла курс лечения антибиотиками, и инфекция пропала бесследно.

Медики использовали пенициллин, и дети также выздоровели. Ещё недавно некоторые из них могли бы умереть, а у некоторых наверняка бы развилось хроническое воспаление среднего уха, конъюнктивит или же инфекция лёгких, что могло бы привести к дальнейшим ухудшениям. Но антибиотики тогда были внове и действовали крайне эффективно.

Синтия две недели не работала и вернулась к делу совершенно уверенно. Больше вспышек инфекции не случалось.

Первым местом, куда Синтия отправилась по возвращении, был уютный домик в районе Боу. В таких условиях приятно работать, и всё шло как по маслу. У молодой матери, для которой это был пятый ребёнок, прогрессировали схватки, её мать приглядывала за остальными детьми, а бабушка, бывалая дама, для которой роды были куда менее пугающим событием, чем поход к дантисту, во всём помогала Синтии и приглядывала за огнём в камине.

– Еле-еле горит, я смотрю, надо б его раздуть, пока младенчика ещё нет. Надо ж, чтобы ребёночек родился в тёплой комнате, да, сестра?

Она взяла кочергу, поворошила тлеющие угли и открыла заслонку. Пламя вспыхнуло, но в этот момент под крышей что-то загрохотало, и в дымовой трубе обрушилась гора сажи, полностью загасив огонь. Женщина с криком бросилась к камину с газетой, пытаясь прикрыть очаг, чтобы сажа не попала в комнату, но тут опять раздался грохот, упала ещё одна порция сажи и разлетелась по всей комнате. Сажей было покрыто всё: стерильные инструменты, аккуратно разложенные на комоде; белое постельное бельё; любовно приготовленная колыбелька, вся в ленточках и кружевах; сама Синтия, в чистом белом халате, маске и перчатках; и то же самое произошло с женщиной на кровати – хотя ей было уже всё равно, поскольку началась вторая стадия родов, а вместе с ней мощная схватка, предшествующая полному раскрытию шейки матки. Синтия в ужасе воздела чёрные руки. Сначала она решила вымыться и резво бросилась к тазу, но на воде и мыле красовалась плёнка сажи. Акушерка сорвала перчатки и с облегчением отметила, что пальцы остались чистыми.

– Господи, – простонала пожилая дама. – В жизни такого не видела. Что ж теперь делать, сестра?

– Тут уже ничего не попишешь. Если роды начались, мы их не остановим. Придётся продолжать как есть. Принесите ещё воды и вымойте этот таз. Спросите ещё, есть ли чистое бельё. Нам вряд ли хватит времени принести чистые инструменты из Ноннатус-Хауса, но можно попытаться.

С последней схваткой у роженицы отошли воды. Жидкость хлынула на впитывающие простыни, и к ним тут же начала прилипать кружащаяся в воздухе сажа.

Маску Синтии тоже покрывала сажа, так что она содрала её – всё равно от неё не было толка. Верхняя половина лица оставалась чёрной, а ниже носа всё было белым – акушерка напоминала клоуна.

Бедная Джанет, пыхтящая от боли и потуг, оказалась полностью испачкана сажей, которая каким-то образом попала даже под сорочку. Женщина попыталась стереть сажу с бёдер, но добилась только того, что на коже появились жирные следы.

– Господи, какая грязь, – простонала она и часто задышала. – Ещё одна схватка начинается… А-а-а!

Она скривилась от боли.

Вагинальный осмотр уже не требовался – Синтия видела макушку головы младенца.

– Не тужься, Джанет, постарайся не тужиться, просто мелко дыши, как собачка, часто-часто, вдох-выдох, вдох-выдох. Всё правильно, дыши. Я сейчас переверну тебя, чтобы принять ребёнка.

(В те годы нас учили, что роженица должна лежать на боку.)