Павел Крусанов - Мертвый язык

– Вот, – взволнованно сообщил он. – Кажется, здесь “Незабудка” извещает нас о рождении нового мира.

В тексте, однако, говорилось о доставках букетов и корзин, оформлении свадеб и банкетов, цветниках на крышах и методе контейнерного озеленения. Катенька и Настя шутку не поняли и с вопросом посмотрели на Егора.

– Да не здесь, – сказал он. – Под скрепкой.

В аттачменте, где заинтересованные лица могли найти развернутую информацию о любезных услугах цветочного треста, была вложена восьмистраничная речь Тарарама – весть о новом законе, нанизанном на стержень общего долга, первый и главный документ нового мира.

– Роме позавчера надо было проплаченную рекламу “Незабудки” в спам-контору сбросить, – пояснил Егор. – В качестве, так сказать, последнего задания и лебединой песни. Мы на кухне сидели, он комп притащил, а тут у него в комнате телефон бренькнул. Он вышел. А у меня на флэшке с собой как раз эта скрижаль была. Ну я файл вложения и заменил.

– То есть Тарарам об этом не знает? – нахмурилась Настя.

– Ни-ни, – засмеялся Егор. – Сюрпрайз!

– Дурак! – Настя не скрывала досаду. – Ты же в помои жемчуг выплеснул.

– Наряди свинью в серьги, а она – в навоз, – сурово подтвердила Катенька. – Еще бутерброд просит…

Улыбка сползла с лица Егора. С этого угла он на дело не смотрел. Черт возьми – что за хмельное шутовство… Катеньке стало жалко Егора – такой искренней и отчаянной была его беда.

– Ладно, – сказала Катенька, выходя из программы и выключая ноутбук. – Пойдем барахло укладывать.

В коридоре Егор обрел дар речи и попытался вину загладить:

– Тарарам просил закон в какую-нибудь актуальную полемику воткнуть, какая в блогах подвернется. Так я вчера воткнул. Сегодня утром посмотрел – вся Сеть гудит, как улей. – В дверях Катенькиной комнаты он замер – двуспальный надувной матрас на полу был весь завален провиантом. – Да нам этого добра до второго пришествия хва… – и тут, пораженный, осекся.

Катеньку тоже вдруг пробила небольшая молния, томным, щемящим ознобом пробежавшая вдоль позвоночника. “Тарарамушка, – немо ахнула она, – милый…”

Выплывшая из мойки “маздочка” влажно сияла, как облизанный леденец. “Точно соплями намазанная”, – осудил Тарарам. Он не стал перед дорогой наводить никчемный лоск, сохранив на “самурайке” умеренный, сизоватый и бархатистый, налет городской пыли, – Рома справедливо считал, что машина создана для человека, а не наоборот, и раз это так, то устройство железяки, конечно, надо содержать в порядке и не марать сиденья соусом от шавермы, но при этом ей все же следует иметь такой вид, который не оскорбляет чувства соотечественников. “Толковые люди в России всегда это понимали, – задумался о преемственности Тарарам. – Ершовский конек-горбунок – вот образец необходимой достаточности: и нa небо заскочит, и уздечку с седлом из ценных пород пластмассы не просит”.

Разделились по гендерному признаку: Настя – с Катенькой, Егор – штурманом на “самурае”. Так, подумалось, сподручней будет испытывать дикое счастье одоления пространства вдаль и вширь.

После мойки заехали в “Ленту” на Обводном – купить пару фляг воды, приличный атлас дорог и водку, которую девицы в свой список вероломно не включили. Полиэтиленовый мешок с двумя бутылками водки, брошенный на заднее сиденье “самурайки” к палаткам и спальным мешкам, долго шуршал и похрустывал, укладываясь, будто недовольный позой и небрежным обращением. Дальше путь лежал по Боровой, на Витебский и на московскую трассу.

Для начала решили поколесить по Валдаю, где, как оказалось, прежде никому бывать не доводилось. Кроме Егора, который лет десять назад гостил на даче у дальней родни в деревеньке Теребень. Помнить толком он ничего не помнил, помимо встречи с лисой на проселочной дороге, гигантских, в три охвата, елей, чудесной бабочки медведицы с багряными, в черных горошинах, крыльями и восхищенных возгласов никогда не бывавшего в Швейцарии отца: “Швейцария! Чистая Швейцария!” Решили – надо посмотреть. Ну а оттуда, если Господь попустит, – через пригоже раскинувшийся по берегам Тверцы и сияющий куполами над монастырскими стенами Торжок на Ржев и Вязьму… Далее из смирения планов не строили – местные духи сами подскажут вернейшие пути.

– Удивительно, какая я дура, – сказала Катенька, извлекая заправочный пистолет из горловины бензобака. – Все ждала и ждала, когда же начнется моя жизнь. Моя, собственная жизнь… Так ждала, что пропустила и не заметила.