Патриция Хайсмит - Игра мистера Рипли

Джонатан поймал себя на том, что все это время сдерживал дыхание. Предположим, если бы это оказался Марканджело, Джонатану представилась бы прекрасная возможность, ведь в коридоре никого не было и никто не шел из ресторана. Джонатану пришло в голову, что будь это Марканджело, он бы все равно так же стоял, делая вид, что читает. Правой рукой Джонатан щелкал в кармане предохранителем маленького револьвера. В конце концов, чем он рискует? Что теряет? Только свою жизнь.

Марканджело может нагрянуть в любую минуту, открыть дверь, а потом… Все может произойти как в прошлый раз, в немецком метро. Почему бы и нет? И пуля для себя. Но тут Джонатан представил, как он стреляет в Марканджело, потом выбрасывает револьвер в дверь около туалета или в окно возле двери, которое, похоже, открыто, потом спокойно идет в вагон-ресторан, садится и что-то заказывает.

Это совершенно невозможно.

«Закажу-ка я что-нибудь сейчас», – подумал Джонатан и отправился в вагон-ресторан, где было полно свободных столиков. С одной стороны вагона стояли столики на четверых, с другой – на двоих. Джонатан сел за тот, что поменьше. Подошел официант, и Джонатан заказал пиво, потом быстро изменил заказ.

– Weisswein, bitte [66], – сказал Джонатан.

Появилась бутылка холодного рислинга. Стук колес в ресторане звучал тише и приятнее. Окна были больше, но все равно здесь было как-то уютнее, и лес, мелькающий за окном, – кажется, он называется Черным? [67]– казался необычайно густым и цветущим. Без конца тянулись высокие сосны – будто в Германии их так много, что не было необходимости спиливать. Не видно ни мусора, ни клочка бумаги, как и ни одного человека, который бы за этим следил, что тоже казалось Джонатану удивительным. Когда немцы успевают наводить чистоту? Джонатан ждал, что вино наконец придаст ему смелости. Но пока он пил, совсем потерял интерес ко всему, и теперь приходилось возвращаться к исходному состоянию. Он допил остатки вина, словно это было обязательно, расплатился и взял пальто, которое висело на стуле напротив. Он должен стоять на площадке, пока не появится Марканджело, и будет ли тот один или с телохранителями, он все равно выстрелит.

Джонатан потянул на себя дверь, ведущую из вагона, и снова оказался в заточении, на площадке. Он опять прислонился к карте, глядя в глупую книжку в бумажном переплете… «Интересно, думал Дэвид, подозревает ли его Илейн? В отчаянии Дэвид принялся восстанавливать события…» Джонатан водил глазами по тексту как неграмотный. Он вспомнил, о чем думал несколько дней назад. Симона откажется от денег, если узнает, как они ему достались, а она, разумеется, узнает, как они ему достались, если он застрелится в поезде. Интересно, сможет ли Ривз или кто-нибудь другой уговорить Симону, убедить ее, что то, что он сделал, – в общем-то, не совсем убийство. Джонатан едва не рассмеялся. Совершенно безнадежно. Тогда зачем он тут стоит? Пошел бы и сел на свое место.

Кто-то приближался к двери, Джонатан поднял глаза и прищурился. В человеке, направлявшемся в его сторону, он узнал Тома Рипли.

Рипли с легкой улыбкой распахнул застекленную дверь.

– Джонатан, – мягко произнес он, – отдайте мне эту штуку. Я говорю про удавку.

Он смотрел в окно, но краешком глаза следил за Джонатаном.

Джонатана внезапно охватило возмущение. На чьей стороне Том Рипли? Марканджело? И тут Джонатан увидел троих мужчин, шедших по коридору.

Том придвинулся к Джонатану, уступая им дорогу.

Мужчины разговаривали по-немецки. Они направлялись в вагон-ресторан.

– Попробуем удавку, – бросил Том через плечо Джонатану. – Ладно?

Джонатан понял, хотя, возможно, и не все. Рипли был другом Ривза. Значит, Рипли знал о плане Ривза. Джонатан комкал удавку в левом кармане брюк. Затем вынул руку с зажатой в кулак удавкой и сунул ее в протянутую руку Тома. Тот быстро ее схватил и спрятал в правый карман пиджака.

– Оставайтесь здесь, вы мне можете понадобиться, – услышал он тихий голос Рипли.

Том подошел к туалету и, убедившись, что там никого нет, зашел внутрь.

Том закрыл за собой дверь. У удавки даже петли не оказалось. Том сделал так, чтобы ею можно было пользоваться, и бережно засунул в правый карман пиджака. Он едва заметно улыбнулся. Джонатан при его появлении сделался бледным как лист бумаги! Позавчера Том позвонил Ривзу, и тот сказал, что Джонатан решился, но, скорее всего, предпочтет револьвер. У Джонатана сейчас, наверное, при себе револьвер, подумал Том, но лучше в таких условиях револьвером не пользоваться.