Стивен Уэстаби - Хрупкие жизни. Истории кардиохирурга о профессии, где нет места сомнениям и страху

Прошло три недели после нашего успеха с Джули. Меня вызвал детский кардиолог, желавший обсудить неотложный случай. Он попросил подойти как можно скорее.

Почему вообще маленькие дети болеют раком? Разве это справедливо? Или гидроцефалией, из-за которой череп – огромный и наполненный жидкостью – весит больше остального тела, так что малыш не в состоянии оторвать голову от пола? Хрупкие, несчастные жизни.

Возле детской кроватки несколько врачей внимательно изучали медкарту и результаты анализов. Осунувшаяся мать сидела рядом с сыном, сжимая его потную ручку, и напряженно вглядывалась в экран кардиомонитора. Мальчик полулежал под углом сорок пять градусов, под спину ему подложили подушки. Его глаза были закрыты, а грудь тяжело, с хрипящим звуком вздымалась и опускалась. Периодически он кашлял. Я обратил внимание на мертвенную бледность, крайнее истощение, вытянутую шею, запрокинутую назад голову и тяжелое дыхание – все свидетельствовало о терминальной стадии рака. Разум ребенка блуждал где-то далеко.

Так зачем же меня позвали? Может, у мальчика опухоль в сердце? Редкость, конечно, но мне доводилось оперировать маленьких детей с аналогичными проблемами. А может, рак распространился от почек или костей и достиг околосердечной сумки, в результате чего скопившаяся в ней жидкость сдавливала сердце? В подобных случаях меня часто просили проделать окошко в околосердечной сумке, чтобы жидкость стекала в грудную полость, где она причинит меньше вреда.

Какой бы ни была проблема, дело казалось безнадежным. Какое-то время меня не замечали (довольно необычно для кардиохирурга), поэтому я просто стоял за спинами врачей и слушал.

Мальчика звали Стефан, ему было десять, но выглядел он младше. По словам матери, с ним в последнее время было «не все в порядке»: он не поспевал за приятелями и не мог сосредоточиться на уроках. Даже в футбол играть перестал: стоило Стефану пробежать несколько метров, как он начинал задыхаться.

Наступили школьные каникулы, и родители всерьез обеспокоились, а вскоре состояние мальчика резко ухудшилось. Семейный врач, послушав его грудь, предположил, что внутри скопилась жидкость, и направил ребенка в больницу на рентген. Новости оказались на редкость плохими. Обнаружилось, что сердце Стефана сильно увеличено, левый желудочек отказал, а в легких полно жидкости – мы называем это отеком легких. Все это взялось словно из ниоткуда: прежде у Стефана не было проблем со здоровьем – никакого врожденного порока сердца, ничего, что могло объяснить, почему паренек умирает.

Атмосфера в палате была настолько напряженная, что я решил прервать молчание:

– Доброе утро. Могу ли я вам чем-нибудь помочь?

Арчер ответил своим стандартным приветствием:

– О, Уэстаби, что тебя задержало? Посмотришь на эхокардиограмму?

Стефан был худым, как узник концлагеря, а на его грудной стенке не нашлось бы и грамма жира – это говорило о том, что мальчик болеет не один месяц. Его мать не назовешь худышкой, так что недоедание явно ни при чем. Единственное преимущество сильной худобы – если так можно выразиться – заключалось в том, что снимки получились максимально четкие, и по ним я сразу понял, в чем дело. Оба желудочка были расширены, особенно левый. Огромный левый желудочек почти не двигался, а митральный клапан пропускал кровь. Два лепестка митрального клапана были оттянуты в стороны, потому что сердце из конуса (как должно быть у здорового человека) превратилось в сферу. Оно напоминало мяч для регби – совсем как у Кирсти.

Мысли замелькали у меня в голове. Арчер собирался попросить, чтобы я привел клапан в порядок и снял давление с легких. С другой стороны, очевидно, что изначально проблема крылась не в митральном клапане. У мальчика финальная стадия заболевания сердечной мышцы, и протекание митрального клапана лишь побочный эффект. Любая попытка провести операцию на сердце стандартными методами прикончила бы Стефана, хотя я и не произнес этого вслух, чтобы не перепугать родителей. И тут до меня дошло, какое направление примет беседа. Речь пойдет о кровяном насосе.

К тому времени о случае Джули знали все. Она еще лежала в больнице, но стремительно поправлялась. Нас засыпали звонками с просьбами о помощи изо всех уголков страны. Наверняка у Стефана тоже был вирусный миокардит, спровоцировавший хроническую сердечную недостаточность. Однако мальчик болел не дни, а целые месяцы, и маловероятно, что он выздоровеет так же, как Джули.