На следующий день поезд минул Алчевск с его дымящимися трубами металлургического завода и, скатившись под уклон, остановился на небольшой станции под необычным названием Славяносербск. Славяносербск был небольшой трехпутной станцией, ограниченной с двух сторон семафорами и будками стрелочников. Станцию украшало аккуратное каменное здание вокзала, окружённое высокими старинными акациями. Справа от вокзала тянулась вверх деревянная вышка с огромным керосиновым фонарем на самой макушке, а чуть дальше виднелась водонапорная башня для снабжения паровозов водой. Попутчик сказал, что приехали и, пока Иван Иванович прощался с проводником, помог выйти из вагона Дарье с детьми. Рассадив детей на широкой скамейке возле небольшого деревянного столика, служившего прилавком местным торговцам, Иван вместе с попутчиком пошли к поселку, раскинувшемуся по косогору. Их очень долго не было, и Дарья стала уже беспокоиться, но он пришел уже один и повёл всех через пути на противоположную сторону от вокзала.
В метрах пятидесяти от железнодорожных путей стоял длинный, добротно сделанный деревянный сарай, крытый толью, а впритык к нему была приделана небольшая времянка, сбитая из горбыля. Вот к ней и подвел своих спутников Иван Иванович. Дверь во времянку была не заперта, и они свободно, друг за другом, вошли в долгожданное пристанище. Внутри времянки оказался узкий коридор на всю её длину, из которого было сделано два входа, в разделённые тесом неравные помещения. В том, что побольше, стояло шесть голых деревянных топчанов. Больше ничего — ни стола, ни скамеек. В меньшем, картина была та же, но только топчанов было три. Указав на меньшее, Иван Иванович сказал, что пока жить придется здесь, а дальше будет видно. Все расселись по топчанам, не зная, что делать. Закурив, он рассказал, что был в конторе завода и разговаривал с директором завода. Директор, Лазарь Моисеевич Красников, показался ему умным, добрым и рассудительным человеком. Встретил хорошо и сказал, что рабочие нужны, и можно хоть завтра выходить на работу. При этом даже не заикнулся о документах и не спросил кто мы и откуда. В конце разговора спросил, не смог ли я съездить на родину и привезти еще несколько мужиков, на что я с охотой согласился.
— Ты, кум, уедешь, а как же мы? — испуганно спросила Дарья. Губы ее задрожали, и казалось, что она сейчас заплачет.
— А ты, Дарья, будешь работать, и ждать мужа. Я обещаю скоро вернуться и думаю, что вместе с Сергеем Егоровичем. Вся задача в том, чтобы он быстро нашелся. Надеюсь, что далеко не уехал. И пойми, я сделал для вас все что мог, а теперь работай и корми детей. Ты женщина молодая, здоровая, работы не боишься, так что не пропадешь, а там муж приедет и пусть сам думает о вас. Я же своих не видел больше года. Не знаю где они, что с ними, как они? Мне необходимо их найти и решать, как быть дальше.
— Конечно, кум, тебе обязательно надо их найти. А то они, не дай бог, думают, что тебя и в живых нет. И когда же ты думаешь ехать?
— Завтра и уеду. Директор мне сказал, что тут каждый день проходит пассажирский поезд Мариуполь — Миллерово, вот я с ними подамся. Переночую, и уеду, чего ждать? Да, вот еще, наш попутчик никакой не начальник, а вроде агента по снабжению. Начальников всего трое: директор, секретарь партячейки и счетовод. Думаю, что жить здесь можно. Поселок небольшой, жилых домов пятьдесят будет, завод и станция. Народу мало, а рабочие нужны. Поэтому надо устраиваться пока здесь, до лучших времен.
Дарья стала собирать на стол, если столом можно было назвать обычную доску, перекинутую с одного топчана на другой. В это время пошел мелкий теплый дождик, который в народе называют "слепым". Это когда во время дождя светит солнышко. Солнышко светило, а дождик шел и шел. За стеной послышались голоса, и во времянку ввалились несколько мужчин разного возраста. Рубашки на них были мокрые, ботинки грязные, в глине, но лица выглядели весёлыми. То ли дождик поднял им настроение, то ли забавная история, рассказанная по дороге. Увидев новых соседей, они поздоровались и прошли в другую половину. Света во времянке не было и с наступлением темноты все улеглись спать. Ванюшка улегся с Иваном Ивановичем, Анюта с матерью, а Татьяна с Марией пристроились вместе, обняв друг на друга.
Утром, когда ребятишки проснулись, Иван Иванович сидел на краю топчана и курил неизменную трубку, погрузившись в свои потаённые думы. Мать стояла у маленького оконца и что — то зашивала, тоже думая о своём. Покурив, он повернулся к Дарье и попросил ее присесть рядом с ним. Когда она подошла, он протянул ей немного денег и сказал, что остальные понадобятся ему в дороге. Дарья взяла деньги и ничего не ответила. В это время дверь во времянке внезапно открылась, и в проходе появился аккуратно одетый человек, при галстуке, с открытой головой и в начищенных ботинках. Был он высок, худощав, с размеренными движениями. Тёмные волосы тщательно причёсаны, лицо гладко выбрито, а серые глаза смотрели умно и оценивающе. Он поздоровался и, обратившись к Дарье, сказал:
Читать дальше