Элисон Скотч - Теория противоположностей

Снова пауза.

– Хорошо. Береги себя. Да, я понимаю.

Он нажимает на кнопку и какое-то время разглядывает пол, потом вспоминает, что я сижу как на иголках, что мы собирались кое-что обсудить и многого еще не сказали друг другу.

– Это Аманда, – он медленно поднимается, словно во время разговора потянул спину. – Ты ведь не против, чтобы Никки еще немного пожил у нас? – Не глядя мне в глаза, он тянется за чашкой.

– Ну хорошо. А немного – это сколько?

– Гм… большую часть лета.

– Большую часть лета?

– Она получила ту должность, в Танзании. Вообще-то это классно. Будет менять мир к лучшему.

– Никто и не отрицает, – интересно, не хочет ли он сказать, что я-то не меняю мир к лучшему, возясь с этими подгузниками. Господи, как будто я не знаю, что глупее их ничего и придумать нельзя! Иначе бы я не писала Ванессе сообщения на встрече с деловыми партнерами. Индиана Джонс, страдающий недержанием, – сексуальнее не придумаешь!

– Ну, ты понимаешь, – говорит Шон. – Там небезопасно, и Никки с собой не возьмешь, а эта работа очень важна для нее, и потом, ведь он поживет тут только до августа!

– Целое лето, Шон! Я думала, мы хотим завести ребенка!

– Да ладно тебе, Уилла! Разве Никки нам помешает над этим работать?

– Знаешь что, – говорю я рассерженно, – что-то мне уже и не хочется никакого ребенка.

Неадекватная реакция на такой пустяк, согласна. Но я испытываю облегчение. Сказав это, я ощущаю, как тяжелый груз, давивший на меня изнутри, вдруг отпускает меня. Может быть, ДокторЭллен права. Может быть, не мешало бы мысленно перед ней извиниться. Может быть, кому-то из нас просто не суждено стать родителями, и если таков божественный замысел, может быть, мы просто должны ему следовать.

– Что? – возмущается Шон.

– Что слышал!

– Ты не хочешь ребенка?

– Мы снимаем этот вопрос с повестки дня! Все равно ничего не получается, как бы мы ни старались! Если я все еще не беременна, значит, это знак свыше!

– Откуда такие выводы? Из-за того, что Никки будет спать в гостевой комнате?

– Нет! – кричу я еще громче. Вдыхаю, выдыхаю через носовой канал, как показывал Оливер (он сказал – это называется пранаяма, и он лично знал йога, получавшего от нее оргазм). Чувствуя, как замедляется мой пульс, я медленно и тихо говорю: – Из-за… гольфа… и… бейсбола… и…

Я пытаюсь сказать, я знаю – нужно быть решительной и посмотреть правде в глаза… но я не могу. Отец сказал бы – виной всему мой рассудок, слишком напуганный, чтобы давать ход чему-то нежелательному; еще он сказал бы – все это не имеет значения, и если катастрофа должна произойти, она произойдет. Но я скажу – все гораздо проще: я не могу произнести вслух слово «Виноград», потому что трушу и боюсь разрушить статус-кво.

– Что за чушь, Уилла? – отвечает Шон на слишком высокой ноте. – Ты не хочешь ребенка, потому что я увлекся гольфом? Что все это значит? Мы решили завести ребенка. Мы договорились, что заведем его сейчас. Это часть нашего плана!

– Ну раз это часть плана, тогда, конечно, давай сейчас же заведем ребенка! А лучше близнецов! – от пранаямы никакой пользы. Оргазм? В самом деле? Нет уж, далай-лама, я не куплюсь на твои разводки.

Дверь гостевой комнаты открывается, и выплывает Никки – на голове настоящее воронье гнездо, тощие ноги нелепо торчат из семейных трусов.

– Что за хрень у вас творится, ребята?

– Нельзя говорить «хрень», – замечаю я. Он пожимает плечами.

– Это мне? – вопрошает он, заметив тарелку с яичницей. Шон кивает, и парнишка, усевшись на стул, снимает пленку и начинает копаться в тарелке. Шон понимает – это его шанс уклониться от разговора со мной.

– Звонила твоя мама… нам надо кое-что обсудить, чувак.

По-моему, Шон впервые на моей памяти назвал кого-то чуваком. Надеюсь, он понимает, каким идиотом выглядит со стороны. Я тут же злюсь на себя за эти мысли и стараюсь раз и навсегда выбросить их из головы; не хватало еще думать, что мой муж выглядит идиотом, не хватало вообще видеть в нем идиота.

– Валяй, фиг с ним, – говорит Никки.

– Фиг с ним, – говорю я.

– Фиг с ним, – повторяет Шон; это совсем не тот белый флаг, который я надеялась увидеть.

Я хватаю сумочку и бегу в коридор, потом к двери. Она хлопает за моей спиной, щелкает задвижка, и вот я уже жду, когда придет лифт и заберет меня отсюда, но вместе с тем пытаюсь набраться смелости, чтобы вернуться и попросить прощения. Считаю про себя до двадцати.

Если лифт придет раньше, чем я успею досчитать, я поеду к Ванессе. Если нет – вернусь домой.